Сообщество «Форум» 02:39 21 ноября 2014

22 ноября 1963 года, или смерть президента

1963 год вошел в историю событием, которое потрясло мир, а в моей памяти навсегда сохранила дату несения мною боевого дежурства на КП 2-го дивизиона 867 ракетного полка в качестве оперативного дежурного. За время службы сотни раз приходилось нести боевое дежурство на командных пунктах дивизиона, полка, дивизии в разном качестве – от оперативного дежурного КП дивизиона до командира дежурных сил дивизии, но ни одна конкретная дата не сохранилась в памяти, кроме одной – 22 ноября 1963 года. День, когда в Далласе был убит президент США Джон Фицджералд Кеннеди.

1963 год вошел в историю событием, которое потрясло мир, а в моей памяти навсегда сохранила дату несения мною боевого дежурства на КП 2-го дивизиона 867 ракетного полка в качестве оперативного дежурного. За время службы сотни раз приходилось нести боевое дежурство на командных пунктах дивизиона, полка, дивизии в разном качестве – от оперативного дежурного КП дивизиона до командира дежурных сил дивизии, но ни одна конкретная дата не сохранилась в памяти, кроме одной – 22 ноября 1963 года. День, когда в Далласе был убит президент США Джон Фицджералд Кеннеди.

22 ноября 1963 года в 10.00 заступил я, заместитель командира 8-ой стартовой батареи по технической части, на суточное боевое дежурство на КП 2-го дивизиона в качестве оперативного дежурного. Тогда, в 1963 году, обстановка на КП дивизиона была спартанская. Обвалованное арочное бетонное сооружение, разделенное на несколько отсеков – главный зал, или, собственно, командный пункт, помещение (класс) для отделения подготовки данных (ОПД), где рассчитывалось полетное задание на пуск для стартовых батарей, вентиляционная и еще какой-то закуток, где обретались связисты во время КЗ и учений. Голые бетонные арки, покрашенные на высоту двух метров от пола сине-зеленой масляной краской и побеленные выше с протянутыми вдоль стен трубами отопления. Стол, стул, сейф, пара телефонных аппаратов, концентратор на 10 номеров для прямой связи со стартовыми позициями батарей и КП полка. И у стены вместо дивана армейская койка. Ни радио, ни телевизора, никакой связи с внешним миром, кроме служебной телефонной связи, никакой информации о том, что творится на белом свете за пределами забора из колючей проволоки в 12 нитей и проволочного ограждения технической системы охраны «Сосна». Оперативный дежурный должен был постоянно находиться на КП, не имея права покидать его. Обед, ужин и завтрак утром следующего дня на КП дивизиона приносил кто-нибудь из солдат – связистов в специальных судках из офицерской столовой дивизиона. Тогда в дивизионах еще были свои взводы связи. КП и связь, а значит, и связисты – две вещи неразрывные, поэтому солдаты из взвода связи дивизиона постоянно околачивались на КП в своем закутке по делу или без дела, а их командир составлял компанию оперативному дежурному, чтобы лично убедиться, что связь функционирует, а заодно и поболтать «за жизнь» и за связь, ведь «все знают, что без связи худо, но связь худа еще пока». Днем появлялся на КП личный состав ОПД, который занимался в своем помещении (классе), а поскольку в ОПД подбирался специально личный состав и по образованию, и по общему развитию, то среди солдат были толковые ребята, грамотные в широком смысле слова, с которыми тоже можно было поговорить на серьезные темы, не касающиеся воинской службы. Одному из солдат я отдал сборник произведений Кафки, который был у меня и особого впечатления на меня не произвел, а у того загорелись глаза от одного имени Кафки, ведь Кафка – это был кумир советской интеллигенции, знаковая фигура, как Булгаков с «Мастером и Маргаритой»..

На КП дивизиона могли зайти офицеры дивизиона и полка, оказавшиеся на технической зоне дивизиона, чтобы позвонить или просто посидеть и потрепаться. С окончанием рабочего дня и наступлением вечера, если не было ночного комплексного занятия в одной из стартовых батарей, техническая зона пустела, опускалась тьма и оперативный дежурный, закрыв изнутри стальную дверь КП, оставался один-одинешенек наедине с телефонами в пустом бункере командного пункта в ожидании боевого приказа или какого-нибудь неожиданного звонка сверху или снизу о каком-либо проишествии в дивизионе, вроде самовольной отлучки. Честно признаюсь, что подобного рода звонки были страшнее боевого приказа. Конечно, оперативный КП дивизиона не только сидел в тревожном ожидании рокового звонка, но и пытался как-то скрасить свое пребывание на КП чтением художественной литературы, когда позволяла обстановка, в вечернее и ночное время, и изучением секретных документов по боевому управлению и по своей специальности. Мне помогала скрасить боевое дежурство на КП дивизиона моя верная «Спидола», которую я приобрел, наверное, первым из офицеров полка, как только эти, по тем временам, лучшие советские портативные приемники появились в продаже.

К счастью, 22 ноября 1963 года ничего экстраординарного ни в полку, ни в дивизионе не произошло и ночь на КП дивизиона, отрезанного от внешнего мира, прошла спокойно, позволив оперативному дежурному вздремнуть пару часов чутким сном военного профессионала на стоявшей на КП койке. А утром 23 ноября еще до начала рабочего дня (до приезда офицеров на службу) вдруг зазвенел телефон и старший лейтенант Виктор Скульбеда, заместитель командира эксплуатационно-ремонтной роты, с которым мы вместе обитали в одной комнате в офицерской гостинице дивизиона, огорошил меня известием об убийстве президента США Джона Кеннеди, таким образом, на всю жизнь связав две даты – дату моего дежурства на КП дивизиона и дату смерти Джона Кеннеди.

Должен заметить, что смерть президента США Кеннеди не отразилась на боевой готовности РВСН, во всяком случае частей и соединений РСД, а, значит, и нашей военной судьбе и жизни. Жизнь продолжалась во всем ее многообразии – с новыми заботами и старыми проблемами, с достижениями и недостатками, с радостями и печалями...

Трагической дате 22 ноября 1963 года предшествовали другое событие и другая дата, имевшие место в октябре-ноябре 1962 года - Карибский кризис и связанное с ним приведение полка в повышенную боевую готовность (без подстыковки головных частей к ракетам) и дежурство полка в повышенной боевой готовности с 11 сентября по 22 ноября. Для нас Карибский кризис закончился 22 ноября 1962 года, для Кеннеди – 22 ноября 1963 года. События 1962 года и трагическое событие 1963 года, очевидно, взаимосвязаны. Совпадение дат, конечно, случайное, но очень символичное.

Вспоминая события 51-летний давности и 72-е суток проведенных на боевом дежурстве в повышенной боевой готовности, я могу сказать, что для меня, для таких, как я, офицеров, живших постоянно в дивизионе и выезжавших из дивизиона два-три раза в месяц, чтобы развеяться после боевого дежурства, ничего экстраординарного в 72-х суточном дежурстве не было - та же кровать в офицерской гостинице, та же летная норма в офицерской столовой, те же комплексные занятия, тот же личный состав батареи рядом, та же самая внутрення готовность к немедленному действию – подготовке и проведению пусков ракет. Все то же... Только ответственность разная. Труднее было переносить 72-х суточное дежурство офицерам, имеющим семьи, жен и детей, и их семьям, хотя семьи и были приучены к двухнедельным дежурствам, к суточным занятиям и многосуточным ученьям своих мужей и отцов, но 72-е суток в состоянии неизвестности и тревожном ожидании было, конечно же, сильной психологической нагрузкой.

«Вроде – все, как всгда: то же небо – опять голубое, тот же лес, тот же воздух и та же вода, только – он не вернулся...». Тысячи офицеров РВСН не вернулись домой ни 11, ни 12, ни 13 сентября... Сначала перейдя на казарменное положение, а позднее на боевое дежурство в повышенной боевой готовности. Хотя 72 суток не 72 метра. Только 22 ноября 1962 года вернулись домой офицеры да и то не все, ведь боевое дежурство в постоянной боевой готовности никто не отменял, и две батареи в дивизионе продолжили несение боевого дежурства уже в постоянной боевой готовности до субботы 24 ноября 1962 года, когда они сменились с боевого дежурства, а две другие – заступили на неделю на боевое дежурство. Кроме того, в подразделениях должны были оставаться ответственные.

Как частица того времени, остались в памяти шутливые строчки из ракетного фольклора на злобу тех дней:

Сидел б в Гаване, не шумел,

Мочил бы бороду у моря.

Ан нет, свободы захотел,

С американцами поспорил.

Может быть сейчас эти стихи, вырванные из контекста всего стихотворения, покажутся кому-то антикастровскими, но это не так. Это просто «шутка юмора» из офицерской "общаги" 2 рдн 867 рп 29 рд.

У нас не было никаких интеллигентских рефлексий, сомнений, переживаний и размазывания соплей – ни сердца, ни руки не дрогнули бы, нажимая при необходимости кнопки «Пуск» на пультах пуска стратегических ракет.

8 марта 2024
Cообщество
«Форум»
Cообщество
«Форум»
Cообщество
«Форум»
1.0x