Настоящее и будущее коммунистического движения
Опубликован проект нового устава КПРФ. Все разочаровано заговорили о том, что руководство партии намерено ужесточить контроль над местными организациями и рядовыми коммунистами. А самое главное – судя по всему, Г. Зюганов и не думает сдавать свои председательские полномочия. Конечно, кадровая политика руководства КПРФ вызывает недоумение у многих сторонних наблюдателей. Складывается такое впечатление, что замены оно себе не готовит. И в отношении его уже стало применяться словечко «брежневизм». (Хотя, надо сказать, что сам Брежнев попросился в отставку еще в 1970-е годы, да вот соратники уговорили остаться.) Возможно, это впечатление обманчиво, но возникло оно, в любом случае, не на пустом месте.
Однако, дело не только, и даже не столько, в сменяемости руководства. Гораздо важнее вопрос об идеологии партии, а шире – о будущем коммунистической идеологии. Рано или поздно сменится руководство, и встанет вопрос об идейно-политическом обновлении. И тогда коммунистам придётся решать довольно-таки трудную задачу – сохранить верность самим коммунистическим идеалам, но не по инерции, не «ностальгически». Нужно будет ясно представить себе путь к «светлому будущему», обозначая различные этапы этого самого пути. Один раз коммунисты здесь уже споткнулись, скатившись к социал-демократии и даже либерализму. (Впрочем, «эсдеки», с их абсолютизацией политических свобод и примиренчеством в отношении рыночного фундаментализма, сами являются своего рода либералами, но только левыми.) Показательно, что в определенный момент партия стала едва ли не в авангарде либерализации. К слову, на закате перестройки даже возникла вполне себе либеральная Демократическая партия коммунистов России (ДПКР), возглавляемая А. Руцким.
Однако, и это тоже показательно, компартия так и не трансформировалась в партию социал-демократического толка, как это произошло со многими европейскими коммунистами. (Так, некогда крупнейшая в Европе Итальянская коммунистическая партия была преобразована в Демократическую партию левых сил.) При этом она сумела вобрать в себя многие социально-«рыночные» и, что особенно важно, державно-патриотические смыслы. Это создавало хорошую базу для обновления коммунистической идеологии - при сохранении ее основ. И не сказать, чтобы работа в этом направлении вообще не велась. Однако, масштабной и систематизированной работы всё-таки не было – по крайней мере, её плоды не заметны. А ведь серьезные подвижки здесь просто неизбежны. И тогда перед КПРФ станет перед угрозой либерализации.
В этом плане было бы весьма не лишним коснуться опыта зарубежных коммунистических партий, действующих в условиях «развитого», европейского капитализма. Они, так или иначе, испытывают давление либерально-капиталистической системы. В большинстве случаев оно оказывает некое мутирующее воздействие на их идеологию, которая и так прошла через разные либеральные трансформации. Тут необходимо вспомнить про т. н. «еврокоммунизм», зародившийся еще задолго до перестройки и крушения СССР – в 1960-е годы. (А предпосылки для его возникновения сложились после XX съезда КПСС, разоблачившего «культ личности Сталина». Тогда европейские коммунисты пережили самый настоящий шок, сильно отвративший их от советского «авторитаризма» - в сторону буржуазной, парламентской демократии.) Еврокоммунизм предполагал примирение с западной системой – при условии ее «полевения» (социалистическая реорганизация отдалялась на совсем уж дальнюю перспективу). По сути, речь шла о социал-демократизации, отличия от эсдеков были, в основном, во фразеологии (отказ от «ленинизма» в пользу «революционного марксизма»). Ну и намечались более широкие темпы социальных реформ.
Сначала на еврокоммунистические позиции перешла Компартия Испании (здесь сказалась и её «затюканность» франкистским режимом, оборачивающаяся тоской по «нормальной» буржуазной демократии). Характерно, что Москва, обычно строгая к разным колебаниям «братских» партий, никак не осудила этот «уклон», которого придерживалось руководство партии и её генеральный секретарь С. Карилльо – кстати, бывший социал-демократ. (Хотя «еврокоммунизация» сопровождалась расколом – герой гражданской войны 1936-1939 гг. Э. Листер создал свою – Рабочую коммунистическую партию.) Промолчала Москва и тогда, когда еврокоммунизмом увлеклась Итальянская коммунистическая партия (генсек Э. Берлингуэр). И это несмотря на то, что итальянские «товарищи», как и испанские, осудили «советское вторжение» в Чехословакию. Судя по всему, Кремль играл с «еврокоммунизмом», рассматривая его как еще один мостик на Запад, интеграция с которым («конвергенция») стала стратегическим выбором верхушки КПСС в 1970-х годах.
Заигрывание с капитализмом не помогло еврокоммунистам, напротив – оно отвратило от них многих избирателей, желавших реальной альтернативы капитализму. Еще в 1976 году итальянские коммунисты получили на выборах 34, 4 %, но, когда они в пылу еврокоммунизма, провозгласили политику «исторического компромисса» с капитализмом и буржуазными партиями, их электорат стал стремительно сокращаться. Выводы из этого, однако, были сделаны еще более либеральные – компартия трансформировалась в ДПЛС, которой так и не удалось хотя бы близко приблизиться к показателям 1990-х. Более того, произошёл раскол – несогласные создали Партию коммунистического возрождения, чья платформа во много напоминала платформу ИКП 60-70-х годов. И эта партия сумела достичь неплохих результатов. Однако, «коммунистические возрожденцы» не сумели избежать соблазна буржуазно-парламентской респектабельности. Они поддержали левоцентристское правительство Р. Проди, и даже «благословили» участие Италии в американском вторжении в Афганистан. Как результат – резкое снижение с таким трудом достигнутой поддержки. А в настоящий момент в Италии нет даже социал-демократии – подавляющее большинство левых состоит в Демократической партии – вместе с либералами, экологистами и т. д.
В Германии коммунисты, вообще, стали частью Левой партии, чья позиция ближе к социал-демократии. (Действуют, конечно, ортодоксальные группы – сталинистов, троцкистов, маоистов и т. д., но они крайне немногочисленны, а их электоральное влияние равно нулю.) В самой ЛП существуют самые разные течения, и ее программа является достаточно компромиссной. При этом следует отметить наличие весьма последовательной антинатовской и антиамериканской позиции. (Кстати, русскому читателю будет небезынтересно узнать о том, что ЛП была одной из немногих европейских партий, практически безоговорочно поддержавших Россию во время военного конфликта августа 2008 года.) Кроме того, партия «обещает своим членам и сторонникам и в дальнейшем противостоять таким преобразованиям, реализация которых угрожает социальным правам населения. В частности, Левая партия возражает против либерализации германского рынка труда и передачи дополнительных компетенций в этом вопросе землям (поскольку этот трансферт оборачивается обычно против нужд наёмных работников), резко осуждает принятый на национальном уровне законопроект о повышении возраста выхода на пенсию до 67 лет. ЛП требует введения в федеральном масштабе стандарта минимальной зарплаты и пенсии. «Ноу-хау» программы ЛП, без сомнения, заключается в требовании перспективного сокращения трудовой недели до 30 часов (!) без сокращения заработной платы. В программе ЛП мы находим также немало конкретных положений, касающихся продвижения к равной оплате труда мужчин и женщин. Выступая за принципиальное преодоление капитализма и неолиберализма, германская ЛП призывает к расширению форм общественной (коллективной, коммунальной, кооперативной, государственной) собственности». (Д. Жвания. «Новая Эрфрутская программа немецких левых»)
Последнее положение кажется особенно важным. Будущий. постиндустриальный социализм будет не государственно-капиталистическим (как в СССР и др. странах соцлагеря), но коллективистским, синдикалистским, предполагающим главенство общественной собственности на средства производства. Кстати, это весьма актуально для России с ее общинными и артельными традициями.
В то же время ЛП занимает либеральные позиции в отношении различных меньшинств, очень характерные для социал-демократии. Особое внимание уделяется улучшению положения мигрантов из стран третьего мира. Это – ахиллесова пята многих левых, не понимающих, что миграция размывает идентичность европейских государств, обрекая их на этносоциальные конфликты. (Хотя можно вспомнить о том, что солидарность с иммигрантами присуща и европейским «новым правым».) Обусловлена же она спросом на дешевую рабочую силу, то есть вытекает из природы капитализма (а вот уже непонятно европейским старым правым.) Ясно, что с устранением причины должно исчезнуть и следствие. Улучшение же условий материального положения иммигрантов паллиативно, оно прикрепляет их к европейским странам, но ничуть не гарантирует от очередного снижения уровня жизни. Что уж там говорить, если этот уровень понижается и у «коренных» европейцев.
Во Франции компартия сохранила свою структурную самостоятельность, но на сегодняшний момент является частью широкого Левого фронта. Кандидат от ЛФ Ж. Л. Меланшон выдвигал свою кандидатуру на последних президентских выборах, достигнув очень даже неплохих показателей – 11, 1 % голосов избирателей. Он начинал свою политическую карьеру как троцкист, но потом присоединился к Соцпартии. (Подобные зигзаги характерны для многих известных европейских политиков. Так, председатель Еврокомиссии Ж. М. Баррозу был членом маоистской Компартии португальских трудящихся. А в прошлом году бывший троцкист Ж. П. Бель возглавил сенат Франции.) Однако, потом он разошёлся и с социалистами, оказавшимися недостаточно левыми для этого политика. Взгляды Меланшона весьма интересны, он достаточно радикально выступает против финансовой плутократии. «Левый фронт» предлагает отменить налоговые привилегии для крупных компаний, разделить сберегательные и инвестиционные банки, - пишет В. Зубова. - Однако визитная карточка Меланшона – вовсе не законодательные реформы в области финансов. Меланшон – единственный кандидат, который в своих выступлениях употребляет слово «революция». Лидер левых призывает к так называемой «гражданской революции» – перевороту, который делает не рабочий класс, но все граждане, болеющие за свою страну. «На всех континтентах уже начались революции: граждане приходят к власти и в Латинской Америке, и на Ближнем Востоке. Мировое лидерство Соединенных Штатов оспаривается со всех сторон», – заявляет Меланшон. Ориентация на Латинскую Америку вообще характерна для этого кандидата: во многих программных выступлениях он предлагает опираться на южноамериканский опыт. Чавес занимает в его галерее политических идеалов почетное место рядом с Миттераном. Соединенные Штаты, с точки зрения Меланшона, – главная угроза самостоятельности Евросоюза. Он выступает на пересмотр союзных договоров и системы управления в Союзе: дать новые полномочия выборным органам, например, Европарламенту, и уменьшить влияние Еврокомиссии. Сейчас, говорит он, европейские страны следуют в фарватере интересов «либерального блока», прежде всего, Британии и Германии; этому надо положить конец». («Жан-Люк Меланшон: коммунист XXI века»)
Здесь весьма любопытно равнение на У. Чавеса. Латиноамериканский опыт всё больше привлекает европейских левых. Не исключено, что в скором времени Латинская Америка станет центром нового социализма, соответствующего реалиям 21 века.
Наблюдатели отмечают, что участие в ЛФ совпало с усилением Компартии, в которую происходит приток свежих сил. В настоящий момент каждый второй коммунист – моложе 30 лет, и газета «Либерасьон» пишет о «второй молодости» ФКП. Конечно, здесь сказалось активное участие партии в социальных протестах, еще недавно сотрясавших страну, ставшую объектом неолиберальных экспериментов Н. Саркози. (Этот «наполеончик» сегодня вынашивает планы переселения в Англию, где он планирует создание своей инвестиционной кампании с капиталом в 1,5 миллиардов долларов.) По-прежнему пользуется популярностью газета «Юманите», чей последний фестиваль (сентябрь 2012 года) посетило 600 тысяч человек. Правда, нужно заметить, что тут не обошлось без финансовой плутократии, которая чутко следит за всеми событиями и пытается контролировать как правые, так и левые политические течения. «В 2001 году, когда вопрос «Умрет ли L`Humanite?» потерял всякую актуальность, а на вопрос «Когда умрет L`Humanite?» эксперты дружно отвечали: «До конца года», на помощь газете пришел крупный бизнес, - пишет К. Пряничкин. - Ведущие буржуазные и консервативные корпорации Франции — Bouygues (владелец телеканала TF-1) и Lagardere (владелец газетно-издательской компании Hachette) — образовали группу Societe Humanite Investissement Pluralisme, которая приобрела за 30 млн франков 20% издания и, кроме того, выделила 8 млн франков на бесплатную подписку на газету. Представители крупного бизнеса заявили, что, разумеется, не поддерживают марксистских взглядов редакции газеты, однако готовы поддержать материально сохранение разнообразия на французском газетном рынке. Это был не первый случай, когда крупный бизнес помогал L`Humanite. Первыми номинальными владельцами газеты в 1904 году были французские Ротшильды, которые держали 75% акций газеты. Перед самой сделкой с Bouygues и Lagardere газета убрала со своей первой полосы надпись о том, что она является органом Французской коммунистической партии. Это мало что изменило: 40% акций газеты принадлежит партии, еще 10% — сотрудникам редакции. Этим обеспечивается верность газеты коммунистическим принципам». («Органы на продажу»)
Но, пожалуй, наиболее изощрённую тактику Система выбрала в Греции. Как известно, кризис западного капитализма ударил по этой стране сильнее всего, что привело к усилению радикальных сил как слева, так и справа. Коммунистическая партия Греция приняла активное участие в социальном протесте, опираясь на боевые профсоюзы. Причем, нужно отметить, что КПГ стоит на достаточно ортодоксальных марксистко-ленинских и даже сталинистских позициях, что отличает ее от французских и итальянских коммунистов. Радикализация греческого общества сильно ударила по тамошним социал-демократам («Всегреческое социалистическое движение», ПАСОК), которые стали стремительно терять свою былую популярность . Напротив, КПГ наращивала поддержку в массах. На выборах в мае прошлого года коммунисты получили 8, 5 % голосов. Однако, на следующих досрочных выборах в июле они потеряли половину своего электората. Впрочем, растаял и социал-демократический электорат. Голоса социалистически ориентированных избирателей оказались перехвачены блоком «Сириза» («Коалиция радикальных левых»). Причем, радикальная левизна этого блока весьма своеобразна. В аналитической статье Отдела международных связей ЦК КПГ отмечается: «Основной силой СИРИЗА является «Коалиция левых сил» (СИН), имеющая социал-демократическую программу. В 1992 г. в греческом парламенте она проголосовала за Маастрихтский договор, поддерживает империалистический Европейский союз, веря в его улучшение. В целом она представляет программу управления капиталистической системой. Участвует в антикоммунистической кампании против СССР и других социалистических стран 20-го века. СИН является членом Президиума так называемой «Партии европейских левых» (ПЕЛ) – инструмента ЕС для декоммунизации компартий стран-членов ЕС. Наряду с СИН в «Сириза» входят силы, отошедшие от социал-демократической партии ПАСОК, а также различные малочисленные левацкие группы троцкистского толка и переродившиеся бывшие «маоистские» группы, придающие разнообразие её основному социал-демократическому и антикоммунистическому содержанию». («Греция: Компартия между двумя жесткими схватками»)
Понятно, что «Сириза» является троянским конем Системы, которая сделала всё для того, чтобы сбить протест. Показательно, что одновременно с «Сириза» резкий старт взяла пронацистская партия «Золотая заря», которая расколола националистический электорат (прежде успешно действовал «Народно-православный собор»). Вообще, технология создания таких эклектических движений, как «Сириза» использовалась и прежде. Так, во время гражданской войны в Испании существовала партия ПОУМ («Рабочее марксистское единство»), объединявшее троцкистов и левых социал-демократов. Эта разношерстная публика объединилась на почве антисталинизма и противостояла Компартии Испании.
Троцкий в 1930е годы настоятельно советовал своим сторонникам вступать в социал-демократические партии, используя их антисталинизм. Во Франции его сторонники создали внутри тамошней Соцпартии (СФИО, Французская секция Социнтерна) достаточно мощную фракцию – «Французский поворот».) Подобная практика характерна и для нынешних последователей «демона революции». «Сегодня троцкизм взаимодействует с социал-демократами различным образом, - пишет Т. Викторов. - Многие социал-демократические партии имели и имеют троцкистские тенденции внутри партии, например, в Греции троцкистская группа «Старт» издавала свою газету под заголовком «Старт – марксистская тенденция ПАСОК» (ПАСОК – Всегреческое социалистическое движение, партия социал-демократического толка). На протяжении многих лет они поддерживали на выборах социал-демократические партии, такие как ПАСОК в Греции, Лейбористская партия в Великобритании, особенно в периоды, когда рабочее движение имело большие иллюзии относительно характера и роли социал-демократии». («Современные троцкисты – кто они?»)
Как видим, коммунистическое движение в странах Европы сталкивается с самыми разнообразными вызовами. Этот опыт необходимо учесть российским коммунистам, да и, вообще, всем сторонникам социализма и социал-патриотизма.
