Мало выносить, продумать, довести до ума красивую ненахальную мелодию (подобрав к ней подходящие слова), сохранив ее понятной для рядового слушателя. Надо еще найти голос, способный ее достойно воспроизвести, не опошлив ложным пафосом «театра песни», не выхолостив нарочитой «простотой». На самом деле хороших мелодистов (действительно хороших, а не тех, у кого имеются родственники-рецензенты) даже в «золотой век» поп-музыки было не так много. Зато каждый из них был личность – Берт Бакарак, Джим Уэбб, Пол Уильямс, Ренди Ньюмен. Но еще меньше отыщется безупречных исполнителей таких песен, как правило, «повышенной сложности».
Подросток моего поколения, услышав по радио очаровавшую его мелодию и голос, пожалуй, остался бы недоволен внешним видом артистов – ни тебе платформ, ни обшитых люрексом клешей. Даже стрижки – хоть на паспорт, хоть на выпускную виньетку. Какие-то пресные, прохладные «штатники». Парочка – сразу даже не поймешь, то ли брат с сестрой, то ли жених с невестой еще не вкусившие «таинство брака». Написано – Carpenters, Плотники. То ли фамилия, то ли название. Аккуратный молодой человек и барышня ему под стать – такой невинности не отражали даже зеркала в туалете Дворца Пионеров… Нам внушают – на Западе сплошной секс, а здесь – сплошная лирика, но зато какая соблазнительная, притягательная, хотя и не громкая… «Волшебной тихой музыки» хотелось солисту ВИА «Добры молодца» примерно в это же время.
И действительно, на портретах лица дуэта Карпентерс окутывала дымка некой меланхолии, словно не желая показывать дальнейшую печальную судьбу заурядной с виду девушки. Такой же меланхоличный голос, словно читающий не ноты, а морозные узоры, поющий почему-то в основном признания: «Подобно мне они стремятся быть поближе к тебе» или «В юности я слушала радо в ожидании любимых песен, подпевая им, я – улыбалась», «Я не хочу терять день без тебя»; а за всем этим итог одной цветаевской строкой: «Послушайте, еще меня любите за то, что я – умру». Снежная меланхолия в солнечной Калифорнии.
Именно суровый климат Новой Англии заставил семью Карпентер ради калифорнийского солнца покинуть родной Нью Хейвен, штат Коннектикут, где родились их дети – сначала Ричард Линн (15 октября 1946-го), а затем и Карен Энн (2 марта 1950-го). До переезда в Калифорнию они росли тихо и естественно. Дик, бравший уроки игры на фортепиано, часами слушал в подвале пластинки, раскачиваясь, словно в неком трансе, на подвесных качелях; сестрица Карен гоняла с соседскими мальчишками футбольный мяч.
Переезд в Калифорнию состоялся в 1963-м году. Там – в университете учится Джон Беттис, будущий друг и соавтор таких характернейших хитов Карпентерс, как “Only Yesterday” и “Goodbye to love”. Принимая участие в музыкальных опытах брата, Карен, преодолевая изначальную неприязнь, осваивает ударные инструменты. Девица-ударник была диковинкой на тогдашней поп-сцене.
Бурная середина 60-х проходит для Дика и Карен в джазовых импровизациях, попытках сочинять собственный материал и пробиться на солидные фирмы грамзаписи. Лейбл RCA-Victor отвергает их версии «Каждой мелочи» Битлз и «Путников в ночи» из репертуара Фрэнка Синатры. Слишком многие делают то же самое. Студенческая самодеятельность слишком затянулась. Чего-то не хватает неказистым, но дико музыкальным Карпентерам. Впереди – поиск собственного стиля, собственного звучания. Так вперед, Карен и Дик – ваше место в мире поп-музыки пока что не занято.
Следует помнить, что это были годы, так называемой «музыки бунта», когда самые талантливые музыканты были вынуждены идти на скандал и провокацию, подчас на прямое самоубийство, только бы их заметили и оценили «революционно настроенные массы» (а на самом деле ничтожная часть радикальной богемы). Нарциссы и разбойники с электрогитарами много сделали, чтобы испортить вкус и повредить психику молодого поколения. На фоне заросших бунтарей элегантный и неагрессивно-обаятельный напев звучал уязвимо и неуместно. Тем не менее, верные себе артисты самоотверженно работали в этом направлении.
Где-то в недрах «молчаливого большинства» созревал слушатель стиля софт рок («мягкий» рок, как спасение от засилья хард «жесткого» рока), которому суждено стать музыкой эпохи Ричарда Никсона.
Талантливых ребят приметил трубач Херб Альперт (сам по себе исполнитель первоклассной легкой музыки), чей лейбл H&M в изобилии записывал и выпускал благородный поп посреди всеобщего разгула. Сэндпайперс, Клодетт Лонже, Серджио Мендес, Джимми Роджерс – все они выходили на лейбле Херба Альперта. Был подписан контракт. Это событие стало решающим поворотом в судьбе дуэта. Оно произошло 22-го апреля 1969-го года, как сказали бы тогда – «к ленинским дням».
Первый альбом, изначально названный «Offering» («Подношение»), был переименован в «Ticket to Ride», когда тишайшая версия одноименной песенки «Битлз» все-таки попала в середину «горячей сотни» журнала Billboard. А в июле 1970-го пришел подлинный успех – “Close to You” Берта Бакарака и Хэла Дэвида заняла первое место, и удерживала его не меньше месяца. Далее последовали замечательные баллады гениального гномика-головастика Пола Уильямса, будто нарочно дожидавшиеся, когда прозвучав в прочтении «Карпентерс», они заставят полюбить себя весь мир. Теперь Дик и Карен смело могли сказать: “We’ve only Just Begun” («Мы еще только начали»). «Дождливые дни и понедельники» заполонили эфир. Голос Карен по нескольку раз в день транслировали и «Голос Америки», и «Радио Бухарест». А «Суперстар» Леона Рассела принесла дуэту первый Грэмми. Один из альбомов носит называние «A song for You» – это тоже песня Леона Рассела. К тому же Карен лучше всех спела расселовскую «Маскарад», ставшую у нас классикой ресторанного репертуара, благодаря версии Джорджа Бенсона.
Тонкие ценители подлинного лиризма и романтики видят в «Карпентерс» безусловных идолов, не требующих однако во славу себе кровавых жертвоприношений. «Карпентерс» – это скромный культ, хрупкий транс, напоминающий любование бесшумным падением снежинок. Их музыка подобна любимой книге, которую знаешь наизусть, но не хочется читать вслух, она звучит внутри тебя, как неровные строчки любовных писем, со временем выстраиваемые памятью сердца в плавную и безупречную мелодию. Призрачный голос Карен проделывал эти чудеса. На фоне грохота, мишуры и показухи красивая, но всегда грустноватая музыка отвоевывала себе аудиторию по всему земному шару.
Первого мая 1973-го года по приглашению Президента Никсона «Карпентерс» выступили в Белом Доме на концерте в связи с визитом Вилли Брандта, тогдашнего канцлера ФРГ. Пришло время воздать должное своим предшественникам, и «Карпентерс» записывают «концептуальный» альбом «Now and Thеn» («Тогда и сейчас»), чья вторая сторона представляет собой попурри из песенок конца 50-х, начала 60-х годов, стилизованное под радиопередачу. Но открывает дверь в этот сентиментальный и беспечный мир прошлого авторская композиция “Yesterday once more”. Она и поныне ставит чуткого слушателя перед выбором: музыке каких времен отдать предпочтение?
«Now and Thеn» безусловно занимает почетное место среди «ретро»-альбомов того времени, таких как «Mudrock» группы Mud, или превосходный «Eddy&The Falcons» Роя Вуда.
Представьте себе, когда недавно в Китае попросили назвать первую англоязычную песню в жизни китайца, половина радиослушателей указала “Yesterday Once More”. А говорят, хунвейбины…
«Тогда и теперь – «Теперь и тогда», время меняет эти слова местами. То, что в 73-м году было «сейчас» теперь стало «тогда». А что, собственно, было «тогда»? Конец войны во Вьетнаме и бомбардировок Камбоджи. Цены на нефть, взвинченные ее «экспортерами» из мести Израилю, за его победу в Войне Судного дня. И надо всем этим разнообразием, едином в своем идиотизме – плывущий голос Карен Карпентер. Была «разрядка». Встреча Брежнева с Никсоном. А в 1975-м году стыковка в космосе «Союз – Аполлон», увековеченная на майках и пачках сигарет. И 1975-й все еще был год господства скромных, ничем себя не скомпрометировавших ни инцестом, ни наркотиками, ни однополой свитой – Карпентерс.
Их альбомы «Horizons» и «Kind of Hush» не разочаровывают. Чужие и полузабытые песни в аранжировках Дика звучат изумительно. Взявшись за “Please mr. Postman” после «Битлз», они дают этой песне вторую жизнь. А как пропела Карен «Ведь я могу помечтать, разве нет?» из репертуара Сестер Эндрюс военных лет! Или “Solitaire” Нила Седаки, “Desperado” Иглз… Лично мне безумно нравится “Boat to sail”, сделанный Джеки Де Шеннон парафраз «Любви на продажу» Коула Портера.
А между тем набирающий силу диско-бум уже заглушал помаленьку звуки «софт рока», господствовавшие в эфире первую половину обывательских либерально-консервативных 70-х.
Смелым и удачным ответом на вызов времени стала запись дуэтом довольно сложной композиции канадской группы Klaatu с не менее трудным называнием “Calling occupants of interplanet Craft”. Поясним – этой фразой начинался текст послания, адресованного братьям по разуму во Вселенной. День Контакта был назначен на 15-е марта 1953-го года. Дик привлек к работе над этой пьесой 160 музыкантов. Однако в Америке альбом с этим роскошным опусом впервые не стал для дуэта Карпентерс золотым.
Конец 70-х оказался «моментом истины» для многих талантливых баловней судьбы. Прокатилась волна смертей – иногда насильственных и шокирующих признаний. Тут не убавить, не прибавить… Ричард пристрастился к модным в артистических кругах таблеткам Quaalude. Лечился. Успешно.
Карен записывает сольным альбом в стиле диско – не очень. Фирма не решается его опубликовать. Он так и не выйдет при жизни певицы… Безвременье. В августе «олимпийского» 1980-го Карен выходит замуж за торговца недвижимостью по фамилии Буррис. Через полтора года этот брак оборачивается катастрофой.
Бумаги, связанные с разводом она так и не подпишет. Четвертого февраля 1983-го года в Калифорнии у родителей в доме Карен Карпентер умерла от остановки сердца, отравленного лекарствами и не только. Анорексия, невроз, булимия – модные в ту пору, но тайные недуги знаменитых людей. Открыто о них заговорят лишь после смерти Карен Карпентер*.
Похороны состоялись 8-го февраля, панихида прошла в методистской церкви. Покойница лежала в открытом гробу, в розовом платье. Среди скорбящих были коллеги и подруги – Оливия Ньютон-Джон, Петула Кларк, Дионн Уорвик… Тело предали земле, но над ее поверхностью остался и продолжает звучать низковатый, почти загробный, «подвальный» (она сама его так называла) голос Карен Карпентер. Услышать и полюбоваться его звучанием можно, организовав спиритический сеанс без обмана – поставив диск, и нажав соответствующую клавишу…
Слушая пение Карен, мы убеждаемся, что она была в чистом виде (словами Генриха Гейне) «не столько человеком. Сколько человеческой душой».
Читая называния песен, мы снова слышим чистый и ясный зов, сулящий нездешнюю безмятежность и покой: «Подобно мне они хотят быть поближе к тебе».
Карпентерс давали слушателю по обе стороны Железного занавеса то, что было «дефицитом» и на Западе и на Востоке – безмятежность и уверенность во дне…вчерашнем. “Yesterday Once More”.
С ее голосом в комнату и в сердце проникала вроде бы недоступная в эпоху нейтронной бомбы, энергетических кризисов и неистового самоистязания – томность и медлительность, несовместимая с темпами борьбы за выживание современного человека.
Казалось, с тобой общается вампир – щедрый и снисходительный к твоему неведенью относительно истинных ценностей.
Неведению нельзя научиться. И Древо Познания не есть Древо Жизни.
*Мы принципиально решили не смаковать подробности болезни певицы. Ее песни гораздо важнее того, что с ней стало.
