25 сентября в Театруме на Серпуховке состоялось открытие девятого международного фестиваля спектаклей для детей «Гаврош». В этом году в столицу пожаловали гости из Польши: театры из Варшавы, Торуни, Белостока, Вроцлава и Познани. Они привезли восемь представлений, различающихся как тематически, так и стилистически. Я видел лишь два спектакля из программы – те, которые были показаны в день открытия. Поначалу моё настроение было скептическим: воображение рисовало предстоящее действо унылым и приторным (похожим на постановку из детсадовских утренников). Но, признаться, предчувствия давно так сильно меня не обманывали.
Процедура открытия фестиваля – вещь обязательная и, как водится, несколько формальная. Журналисты куда старше меня потом сказали, что нечто подобное они наблюдали год назад на этом же месте. В фойе массивного здания Театрума на Серпуховке собрались значительные личности, среди которых были Михаил Швыдкой – спецпредставитель Президента РФ по международному сотрудничеству, Вера Васильева - народная артистка СССР и актриса театра Сатиры, Павел Поторочин – директор Института Адама Мицкевича. Выступавшие на открытие «Гавроша» произносили хвалебные речи, делились короткими зарисовками из жизни, связанными с театром, выражали собственные восторги. В общем, делали то, что положено делать на открытии театральных фестивалей. Потом был фуршет, а спустя некоторое время всех начали звать на первый спектакль.
«Хорош гусь!» рассчитан на небольшие залы, это камерный кукольный спектакль – как сказали участвующие в нём актёры. Первое представление фестиваля «Гаврош» сразу же собрало аншлаг. Журналистов посадили на балконе – в зале не осталось ни единого свободного места. Основная аудитория – дети, но есть и взрослые, которые пришли самостоятельно, специально чтобы посмотреть на польские постановки.
Площадки для действия, подсвеченные на тёмной сцене, на вид сделаны из антикварной мебели – из старых комодов, шкафов и письменных столов с ящиками. Актёры одеты в чёрное – чтобы не выделяться. Они управляют небольшими куклами, высотой тридцать или сорок сантиметров, а так же озвучивают их. Представление велось на польском языке с синхронным русским переводом.
Обычно кукольные спектакли и мультфильмы отпугивают своей неуклюжестью. Куклы будто бы отказываются делать то, что требует от них сюжет и каждая конкретная его ситуация, двигаются схематично и условно: то слишком медленно, надолго застывая в некой позе, то слишком быстро, по воздуху перемахивая с место на место. Конечно, рассуждения о реализме кукольных спектаклей должны, наверное, преследоваться каким-нибудь законом, но в итоге подобный подход к «оживлению» героев приводит к разрушению того, что в английском принято называть suspense of disbelief (приостановка неверия) – особого состояния сознания, при котором человек престаёт ощущать, что потребляемое им произведение есть нечто ненастоящее. Грубо говоря, зритель позволяет себя обмануть и ему нужно в этом помогать, а не препятствовать.
Так вот в спектакле «Хорош гусь!» с анимацией всё в порядке. Куклы будто бы действительно являются частью того мира, в котором им приходится обитать, причём они не стесняются взаимодействовать с его объектами – открывают двери, прячутся под столом, купаются в воде. Каждый персонаж обладает своей уникальной манерой двигаться и жестикулировать при диалогах. Как показалось мне, в спектакле нет ни одного «проходного» движения вроде упомянутых выше перемещений по воздуху. Если персонаж куда-то идёт, то чётко артикулирован каждый его шаг. Если гуси летят в небе, то они, как и положено, машут крыльями, а эффект скорости достигается за счёт быстрого перемещения деревьев под ними.
Чтобы никто не успел заскучать, спектакль длится пятьдесят пять минут и выдержан в стремительном темпе: в нём нет ничего лишнего. «Хорош гусь!» повествует об экзистенциальном кризисе гусыни, которая является главной героиней и страдает бессонницей. Однажды ночью она видит, как лис пытается пробраться в курятник. Угрожая громким криком, гусыня требует, чтобы ночной вор полакомился ею и тем самым покончил с бессмысленностью её бытия. Лис долго колеблется: в его планы на ужин входила курятина, но в итоге соглашается на предложение с уговором подождать до утра. Утром лис понимает, что не может просто взять и съесть гусыню, поэтому предлагает отвести её к волку: тот голоден всегда и не гнушается любой пищи. Так начинается их путешествие. В итоге всё заканчивается хорошо, гусыня остаётся цела, а её экзистенциальный кризис проходит. Спектакль ещё раз доказывает, что при талантливом подходе даже самые привычные театральные формы могут вызывать оживлённый интерес публики и срывать неподдельные аплодисменты.
Другой спектакль, показанный в первый день, напортив, пытается разрушить традиционные представления о театральных технологиях. Причём, речь идёт не о банальных попытках в очередной раз сломать четвёртую стену. Спектакль называется «Самый маленький бал в мире» и идёт на фоне синей комнаты, которую в телевидении используют, чтобы затем вместо синего цвета наложить изображение или какой-либо видеоряд. По бокам сцены висят огромные экраны, на которые проецируются уже совмещённое видео. При этом зрители могут в любой момент взглянуть на живых актёров, в реальном времени находящихся под прицелами эфирных телекамер.
«Самый маленький бал в мире» выглядит как съёмки телешоу. Он повествует о сложностях во взаимоотношениях детей и родителей: главная героиня Минутка в порыве гнева из косметических средств создаёт магический эликсир, произносит заклинание и отправляет маму и папу на другую планету, они исчезают – уходят из студии и наблюдают за дочерью в качестве сопереживающих зрителей. Та пытается вернуть их (что, естественно, в итоге ей удаётся). Путешествие Минутки напоминает ещё не снятый фильм Яна Шванкмайера, в котором известный чешский режиссёр вдруг решил поэкспериментировать с яркими цветами и самим способом подачи визуальной информации. Основной характерной чертой спектакля является неожиданность. Никогда не знаешь, что произойдёт дальше и каким способом разрешится та или иная ситуация. Когда кажется, что всё должно вот-вот разрешится в действо вмешивается, например, старая лисья шкура из платяного шкафа, которая отказывается пропускать Минутку и вообще угрожает съесть её. В один из ключевых моментов главная героиня покидает не только сцену, но и зрительный зал, отправляясь вместе с портативной камерой исследовать фойе Театрума. Правда, данный фрагмент, вероятно, был отснят заранее.
