Авторский блог Александр Елисеев 12:13 2 августа 2013

Неизбежная война

и русский выбор

1 августа 1914 года Германия объявила войну России, а 6 августа к ней присоединилась Австро-Венгрия. Так Россия оказалась втянута в первую мировую войну. Нашей стране она стоила огромных жертв. 1,9 миллионов человек отдали жизнь на полях сражения, пропали без вести, умерли во время санитарной эвакуации, 200 тысяч погибли в плену. Кроме того, война сильно обострила социальные и политические противоречия, что вылилось в революцию 1917 года, завершившуюся кровопролитной гражданской войной. И была она такой кровопролитной во многом потому, что по обе стороны фронта воевали люди, ожесточенные четырехлетней мировой бойней.

В ультраправых (и не только) кругах давно уже стало модным поругивать последнего Государя – дескать, зачем он ввязался в войну, да еще и на стороне Антанты. Впрочем, даже и многие искренние почитатели Государя часто сетуют по поводу этого «противоестественного» союза, считая, что России лучше было бы союзничать с «континентальной», «консервативно-монархической» Германией. Как представляется, подобный подход страдает некоторой односторонностью. Основной упор здесь делается на геополитику, тогда как подход цивилизационный, социокультурный практически игнорируется. Между тем, Германия принадлежала к западной цивилизации, которую ещё можно назвать, по Н. Данилевскому, «романо-германским культурно-историческим типом» (или же «кельто-германским»). И эта цивилизация всегда стремилась переформатировать Россию по собственному «образу и подобию». Во многом эти усилия были успешными, вестернизация России шла с XVIII века (хотя наметилась она намного раньше). Однако её темпы Запад явно не устраивали, иначе западные центры не благословили бы и не поддержали бы либеральных заговорщиков, чьими усилиями готовился антимонархический переворот, произошедший в феврале 1917 года. Особенно Запад бесило нежелание Государя Николая II отказаться от самодержавия и ввести так называемое «ответственное министерство», полностью зависимое от парламента. К тому же, Царь и его министры взяли курс на государственный социализм, что уже прямо угрожало капитализации и тем элитам (российским и западным), которые за ней стояли (http://www.zavtra.ru/content/view/sotsializm-i-imperiya/).

Кстати сказать, «консервативная» германская монархия находилась под плотным контролем плутократии. «Кайзер приближал ко двору магнатов индустрии, банковского и торгового капитала, — пишет исследователь Б. М. Туполев. — В его окружение входили такие крупные промышленники, как Крупп, Карл Фердинанд фон Штумм-Хальберг, Гвидо Хенкель-Доннерсмарк, банкиры Артур фон Гвиннер и Карл Хельферих от «Дойче банк», и происходившие обычно из прусских юнкерских фамилий офицеры и представители высшей бюрократии».

Между прочим, финансирование российского революционного движения по линии кайзеровского Генштаба, осуществлялось американскими финансовыми кругами, тесно связанными с немецкими банкирами, что показывает зависимость Рейха от западных «демократов». Исследователи давно уже обратили внимание на то, что с финансами у немцев было очень туго – причем уже в 1916 году. Германия страдала от блокады, голодала, ее валюта перестала быть конвертируемой. Поэтому деньги должны были поступать из других, финансово насыщенных источников. А немцы помогли большевикам организационно, наладив каналы связи и перебросив Ленина с соратниками в Россию (сам Ленин просто обдурил немцев, использовав их как еще один рычаг для прихода к власти). «Почти 40 миллионов золотых марок (или 10 миллионов долларов) перевел фирме Парвуса вовсе не немецкий Генштаб, а банкирский дом Варбургов из Нью-Йорка, - сообщают С. Кугушев и М. Калашников. - Клан Варбургов же выступал самым тесным деловым партнером… Якоба Шиффа. Да и сам немецкий Генштаб после октября 1917-го сильно разочаровался в Парвусе, ибо тот настаивал не на капитуляции России перед Германией, а на переговорах парламентариев обоих государств в нейтральной стране. То есть, на действиях в обход и кайзера Германской империи, и его Генштаба. Иными словами, Парвус с самого начала прикрывался сотрудничеством с Германией, чтобы особо не афишировать совсем иной источник финансирования – американский».

Союз с Россией и Германией вызвал бы невероятное противодействие западных демократий, цивилизационно близких к последней. И они сделали бы всё для того, чтобы оторвать Второй Рейх от России и сделать его своим союзником. Тогда возник бы единый западный антироссийский фронт. Такая коалиция всегда была кошмаром русских царей, а позже и Сталина. Она могла бы завершиться разгромом России, её оккупацией и превращением в колониальную страну (точнее, в совокупность таких стран, нас, конечно, не преминули бы расчленить). Поэтому, русские Государи, сначала Александр III, а потом уже и его сын, шли на сближение с Англией и Францией, играя на противоречиях западных держав. Тем самым они отвращали западные демократии от мысли создать агрессивную коалицию, направленную против России. Враждебность этих демократий была намного опаснее враждебности Германии, ибо германские элиты были намного менее креативны, чем элиты «демократические», о чём наглядно свидетельствует не столько военный, сколько политический проигрыш Германии, имевший место после Ноябрьской революции 1918 года.

Опасность создания единого антироссийского фронта была вполне реальной. Именно данный проект пытались реализовать Ротшильды, чья «главная и потомственная политическая креатура в США полковник Хаус, именовавший себя «властью за троном», весь 1914 год посвятил попыткам сколачивания западного союза против России с участием США, Великобритании, Франции и Германии. «Англия не хотела бы совсем раздавить Германию, так как тогда она столкнулась бы один на один со своим старинным врагом, с Россией; — писал Хаус президенту В. Вильсону в мае 1914 года, — но если Германия будет беспредельно увеличивать свой флот, у Англии не останется выбора». «Англия не хотела бы совсем раздавить Германию, так как тогда она столкнулась бы один на один со своим старинным врагом, с Россией; — писал Хаус президенту В. Вильсону в мае 1914 года, — но если Германия будет беспредельно увеличивать свой флот, у Англии не останется выбора». Чтобы сохранить право выбора за Англией (и Ротшильдами, которые уже сто лет к тому времени контролировали ее центробанк), Хаус даже совершил вояж в Берлин, где получил аудиенцию у кайзера Вильгельма II и морского министра фон Тирпица». (В.Павленко)

Теперь стоит коснуться мифа о том, что Николай II позволил России втянуться в войну, не предпринимая никаких серьезных усилий, чтобы предотвратить это. На самом деле Царь сделал всё для предотвращения войны, при этом часто делая серьезные уступки Германии. Он осознавал, что война может привести к самым трагическим последствиям. Об этом свидетельствуют его слова, сказанные русскому послу в Болгарии: «А теперь, Неклюдов, слушайте меня внимательно. Ни на одну минуту не забывать тот факт, что мы не можем воевать. Я не хочу войны. Я сделал своим непреложным правилом предпринимать все, чтобы сохранить моему народу все преимущества мирной жизни. В этот исторический момент необходимо избегать всего, что может привести к войне. Нет никаких сомнений в том, что мы не можем ввязываться в войну — по крайней мере, в течение ближайших пяти-шести лет — до 1917 года».

Однако тупо-агрессивная политика Австро-Венгрии вкупе с германским шовинизмом сделали войну неизбежной. Мы не могли не вступиться за Сербию, ибо в противном случае война все равно началась бы в 1914 году (так решил немецкий Генштаб), но только мы были бы в еще более худшем положении. «Вступившись за Сербию, Россия не приблизила свою национальную катастрофу, а, наоборот, отдалила ее и избежала худшего, -пишет Д. Минин. - В случае, если бы она воздержалась от вмешательства, была бы установлена непрерывная сухопутная связь Германской и все еще громадной в ту пору Турецкой империи по пресловутой линии Берлин-Багдад. Нетрудно себе представить, что передовая тогда немецкая военная промышленность, превосходившая по мощности аналогичные показатели всех стран Антанты вместе взятых, в сочетании с неисчерпаемыми людскими и природными ресурсами Востока, уже к 1915 году смогла бы вооружить и выставить такие армады, против которых России было бы не то что трудно выстоять до 1917 года, но сохранить национальную независимость. (В 1912 году немецкий Генштаб принял решение - начать войну не позднее 1914 года. Понятно, не дураки же они были ждать окончания нашего перевооружения? - А. Е.) Иными словами, условия будущего конфликта, неизбежность которого была ей все равно очевидна, стали бы еще более худшими, чем в 1914 году... Кстати, центральные державы не зря так беспокоились о контроле над Сербией. Ее эвакуированная с российской помощью армия впоследствии стала ядром Салоникского фронта, выполняя роль той самой фланговой угрозы, которой Берлин и Вена так и не смогли избежать. Кто помнит, как закончилась Первая мировая война? Салон-вагон маршала Фоша и.т.д... В действительности, даже когда Германия находилась на грани революции, французы, англичане, американцы были далеки от победы и несли страшные потери на Маасе в безуспешных попытках прорвать фронт. Однако довольно неожиданно для всех в середине сентября 1918 года сербские части штурмуют позиции на Балканах и безудержно накатываются в сторону Софии, Будапешта, Вены. Резервов остановить их уже нет — выходит из войны Болгария, за ней Австро-Венгрия, в конце концов перестает сражаться и Германия».

Стоит разобрать и плач по поводу того, как русские «забрасывали немцев горами трупов», спасая «коварных союзников». При этом забывают, что не спаси мы, действительно неблагодарных и коварных, союзников, то кайзер оккупировал бы Францию и разбил Германию. Тогда в руках кайзера оказалась бы вся Европа, и военный натиск на Россию стал бы гораздо более мощным. И не исключено (а очень даже и вероятно), что Германия повела бы за собой и разбитые ею армии, западные элиты вполне пошли бы на это, чтобы заслужить «прощение»

Не имеет оснований и положение о зависимости русской дипломатии от англо-французской. Русская внешняя политика была максимально независимой и наши дипломаты даже сумели вынудить Антанту признать необходимость установления русского контроля над средиземноморскими проливами. При этом министр иностранных дел Сазонов прибегнул к довольно-таки хитрому маневру, прозрачно намекнув англичанам на то, что Россия может начать переговоры о заключении сепаратного мира. Конечно, ничего подобного она делать и не собиралась, но нервы у союзников не выдержали. Французский лидер Пуанкаре потом возмущался уступчивостью англичан: «Министры и я не понимаем, как это Великобритания, не расспросив нас, дала такую полную свободу действий России в вопросе, который интересует всех союзников…». Но было уже поздно возмущаться…

Принято рисовать войну 1914-1918 года как цепь поражений и провалов, однако, это еще один черный, русофобский, по сути, миф. После провального 1915 года наступил триумфальный 1916 год – год Брусиловского прорыва. В ходе боев на Юго-Западном фронте противник потерял убитыми, ранеными и попавшими в плен полтора миллиона человек. Австро-Венгрия оказалась на пороге разгрома. К 1917 году Россия сформировала 60 армейских корпусов, тогда как начинала она с 35-ю. Русская военная промышленность выпускала 130 тысяч винтовок в месяц (в 1914 году – всего лишь 10 тысяч). В ее распоряжении было 12 тысяч орудий (в начале войны — 7 тысяч). Производство пулеметов увеличилось в 17 раз, патронов – более чем в два раза. Был преодолен снарядный голод. Неприятелю противостояли более двухсот боеспособных дивизий. Россия была готова раздавить врага – в январе 1917 года 12-я русская армия начала наступление с Рижского плацдарма и застала врасплох 10-ю германскую армию, которая попала в катастрофическое положение.

Государь Николай II, вне всякого сомнения, был талантливым военачальником. Будучи Наследником Престола, Николай Александрович изучал военное дело с большим увлечением. О том свидетельствуют его старательно составленные конспекты по военной топографии, тактике, артиллерии, навигационным приборам, военному уголовному праву, стратегии. Очень впечатляют записи по фортификации, снабженные рисунками и чертежами. Не было в небрежении и практическое обучение. Александр III направлял своего наследника на военные сборы. В течение двух лет Николай Александрович служил в Преображенском полку, где им исполнялись обязанности субалтерн-офицера, потом — ротного командира. Целых два сезона он служил взводным командиром в гусарском полку, затем был командиром эскадрона. В рядах артиллерии Наследник провел один лагерный сезон.

Император много сделал для подъема обороноспособности страны, усвоив тяжелые уроки русско-японской войны. Пожалуй, самым значимым его деянием было возрождение русского флота, которое спасло страну в начале первой мировой войны. Оно произошло против воли военных чиновников. Император даже вынужден был отправить в отставку великого князя Алексея Александровича. Военный историк Г. Некрасов пишет: «Необходимо отметить, что, несмотря на свое подавляющее превосходство в силах на Балтийском море, германский флот не предпринял никаких попыток прорваться в Финский залив, с тем, чтобы одним ударом поставить Россию на колени. Теоретически, это было возможно, так как в Петербурге была сосредоточена большая часть военной промышленности России. Но на пути германского флота стоял готовый к борьбе Балтийский флот, с готовыми минными позициями. Цена прорыва для германского флота становилась недопустимо дорогой. Таким образом, уже только тем, что он добился воссоздания флота, император Николай II спас Россию от скорого поражения. Этого не следует забывать!»

Военные таланты Государя были, в полной мере раскрыты на посту Верховного главнокомандующего. Уже самые первые решения нового главкома привели к существенному улучшению положения на фронте. Так, он организовал проведение Вильно-Молодеческой операции (3 сентября — 2 октября 1915 года). Государь сумел остановить крупное наступление немцев, в результате которого был захвачен город Борисов. Им была издана своевременная директива, предписывающая прекратить панику и отступление. В результате был остановлен натиск 10-й германской армии, которая была вынуждена отойти — местами совершенно беспорядочно. 26-й Могилевский пехотный полк подполковника Петрова (всего 8 офицеров и 359 штыков) пробрался к немцам в тыл и в ходе внезапной захватил 16 орудий. Всего русские сумели захватить 2000 пленных, 39 орудий и 45 пулеметов. «Но самое главное, — отмечает историк П. Мультатули, — войскам снова вернулась уверенность в способности бить немцев».

Характерно, что назначение А. Брусилова командующим Юго-Западного фронта было личной инициативой Государя. Это отлично видно хотя бы из царской переписки. В марте 1916 года Царь сообщает своей супруге: «Я намерен прикомандировать старика Иванова к своей особе, — пишет Николай II 10 марта 1916 года, — а на его место назначить Брусилова или Щербачева; вероятно, первого». Позднее Государь сделает окончательный выбор: «Старого Иванова, — пишет он 14 марта 1916 года, — заменит Брусилов».

Именно Государь оказал поддержку Брусиловскому плану наступления, с которым были не согласны многие военачальники. Так, план начальника штаба Верховного Главнокомандующего М. Алексеева предусматривал мощный удар по противнику силами всех фронтов, за исключением фронта Брусилова. Последний считал, что и его фронт тоже вполне способен к наступлению, с чем были несогласные другие командующие фронтов. Однако Николай II решительно поддержал Брусилова и без этой поддержки знаменитый прорыв был бы попросту невозможен.

Особо отметим, что Государь принимал абсолютно все важные решения, способствующие победоносным действиям, именно сам — без влияния каких-либо «добрых гениев». Совершенно необоснованно мнение, согласно которому русской армией руководил Алексеев, а Царь находился на посту главкома ради проформы. Это ложное мнение опровергается телеграммами самого Алексеева. Например, в одной из них на просьбу прислать боеприпасы и вооружение Алексеев отвечает: «Без Высочайшего соизволения решить этот вопрос не могу».

Царь сделал совершенно правильный геополитический выбор. Он, вообще, сделал всё, что мог, а мог он немало. По сути, он предотвратил оккупацию России. Да, революцию он не предотвратил, однако, тут сказались грандиозные противоречия, накапливавшиеся столетиями, со времен Раскола и даже ранее. Надо отдавать себе в этом отчёт и мыслить исторично. А еще надо отдавать дань уважения правителям, любившим Россию и положившим жизнь за неё и свои убеждения.

1.0x