В этой «серии» я расскажу несколько фронтовых историй. Некоторые мне рассказали ополченцы, другим я сам был свидетелем. Здесь я сознательно временно перестану быть «документалистом - очевидцем». Все-таки один человек не в силах уследить даже малой толики того, что происходит на линии фронта. Где переплетаются люди, судьбы и обстоятельства, которые им приходится преодолевать. И ставлю перед собой непростую задачу – попытаться сломать устоявшийся «ура-патриотический» стереотип - война это не киношное геройство, а человеческая трагедия, которая всегда где-то рядом с подвигом.
Фронтовые былички
Чем больше я пишу про свои странствия по Новороссии, тем больше убеждаюсь во вредности сидячего образа жизни. Особенно когда читаешь комментарии, а главное «советы» всяких кухонных философов – домоседов. Которых никак не могу представить с оружием в руках. Да и вообще способных на поступок – больно уж лубочен и фантастичен их мир, наполненный такими же лубочными героями и их утрированно негативными врагами. Поэтому для начала я расскажу на потребу такой публики несколько баек – историй, которые слышал от ополченцев. Тем более, что любая война богата подобным фольклором. Что в «Бравом солдате Швейке», что в «Василии Тёркине». Только вот как с точки зрения науки классифицировать эти истории – ума не приложу. Скорее всего, это былички – есть такой жанр в фольклоре. Тут вам и подвиги, и героический дух и русская смекалка и т.д.
Например, приходилось слышать про то, как ушлые ополченцы установили у передовой фальшивый блокпост и вывесили на нем украинский флаг. Туда потянулось снабжение и боеприпасы. А когда их раскусили – прислали танки. Тут пришлось туго. Еще одна героическая история: по дороге шла колонна украинских танков, на которую неожиданно налетели казаки на джипах. Один танк они выгнали в поле и стали по нему стрелять из автоматов и подствольников. Потом один казак не вытерпел и понесся за танком с бензопилой. Так и гонялся, пока у танка солярка не закончилась. Еще история про танки: бронебойщики пошли на них охотится, и увидели, как у дороги стоят украинские танкисты и что-то едят. Подошли и спросили: шашлык? Нет, - отвечают, - тушенка. Тогда давайте сюда танк и сдавайтесь! А это история – про знаменитую русскую смекалку, которую поведал один из ополченцев. Так же она наглядно характеризует, как протекает перемирие.
"Дело было под Дебальцево. Между нашим и укровским блокпостом расстояние километра три. Укры периодически обстреливали наши позиции с "Утеса". То и дело, в нашу сторону летели трассера. Нам это изрядно надоело, но в виду отсутствия крупного калибра, ответить было нечем и приходилось терпеть. И вот кто-то вспомнил, что если надуть шарик газом гелием, то он легко взлетает, и может еще что-то поднять. Тут же родилась идея, привязать к нему мину от 82-миллиметрового миномета. Сказано -сделано. Прыгнули на Уазик, смотались в город. С горем пополам, объездив полгорода, нашли на одной из работающих станций техобслуживания баллон с газом. Купили на рынке детские шарики, и вернулись на блокпост. Накачали один шар, привязали мину... не поднял. Тогда накачали еще четыре шарика, потом еще несколько - ситуация сдвинулась с мертвой точки. К этому букету шаров привязали капроновую нить, чтобы шары не улетели, куда ни надо. Попутного ветра пришлось подождать, и даже уйти немного в сторону с блокпоста, чтобы "букет" повис над укроповскими позициями. Укры, увидев летящий сюрприз, не задумываясь, начали по нему палить из всего, что стреляет. Они стрелки хорошие, и "букет" был сбит точь-в-точь над их блокпостом. Грохот разрыва раскатился по долине... Такой номер был повторен еще раз, и опять мина прилетела куда надо. К сожалению, третий раз, поняв прикол, они стали сбивать шарики на подлете. После каждого обстрела наших позиций мы к ним отправляли такой "сюрприз". После пятого запуска, стрельба по нашим позициям прекратилась».
Виртуальные некрофилы
Самое неприятное, что диванная публика очень любит смаковать чужую трагедию. Будь то фото убитых бойцов (не важно с чьей стороны) в соцсетях или такие же виртуальные вопли «убей!». И тоже не важно кого «сепара» или «бендеровца». И не понятно, отчего в них такая кровожадность? Видимо, это все-таки заболевание – латентная некрофилия. О которой я поведаю в отдельной статье. К сожалению, это достаточно большая социальная прослойка, которую журналистам поневоле приходится «обслуживать». Отсюда и популярность криминальной и военной хроники. Кстати, такой же некрофилией злоупотребляют в соцсетях адепты расовой чистоты Украины, с призывами «покромсать москалей на сало». А вот у тех, кто действительно воюет, я таких воззваний не видел и не слышал. Хотя, вроде бы, «кромсать» это дело военных... И если в древности за нарушение кастовой иерархии таких диванных товарищей посадили бы на кол, то в информационном обществе они себя чувствуют вполне безопасно. Отсюда и хамство в соцсетях – в «реале» они хамить людям боятся. Не хочется потакать этим психически-больным людям, но историю про ополченца Николая я обязан рассказать. Обычный тихий и скромный донецкий мужик небольшого роста. Летом прошлого года попал в плен к фашистам - правосекам. То, что его били и издевались над ним – это полбеды. Под конец ему ножом вырезали почку и бросили умирать у дороги... Слава богу, нашлись добрые люди, которые его подобрали и отвезли в больницу. Назло законам физиологии Николай выжил, встал на ноги и вновь пошел воевать. Не трудно догадаться – ради чего? Кстати, это еще один распространенный вопрос, который любят задавать либерально настроенные кухонные интеллигенты. Думаю, им надо спросить у этого Николая.
«Если друг оказался вдруг»
А эту историю я слышал от человека, только что вернувшихся с самой передовой - «зеленки» у станции «Дебальцево – Сортировочная». Это было 8 февраля. Мало того, видел кадры с его телефона, которые эту историю описывают. А ее продолжение позже наблюдал в соцсети. Сейчас оба ее героя находятся в российских больницах. А тогда я смотрел на снятые кадры и, честно говоря, очень не хотел оказаться на месте этих парней: оторванная ступня и группа бойцов, поднимающая парня с уже замотанной бинтами головой из которой во всю хлестала кровь. Парень был боец из РДГ «Рязань» с непривычным позывным «Псих». Осколком его ранило в голову так, что были видны мозги. Плюс сквозное пулевое ранение. Поэтому его так обкололи обезболивающем, что он с пробитой головой еще самостоятельно двигался. Такой же неугомонный он был и в больнице, куда его отвезли с передовой. Говорили, что он может стать «овощем» - слишком тяжелы повреждения. Потом его перевезли в питерскую больницу. Было сделано несколько операций – удаляли из головы около десятка крупных осколков и закрывали недостающую часть черепа пластиной. После ранения у него практически отказали рука и нога. У его постели неотступно находилась жена Елена. Их история любви – живой пример «жён-декабристов», которые переступают и через обстоятельства, и через свою гордость. Они были знакомы четверть века, жили в одном доме, она ждала его из Чечни, а он вернулся и женился на другой. Она в свою очередь вышла замуж. Но оба брака распались и семь лет назад они поженились. А пару лет назад расстались сами – были слишком гордые, чтобы ужиться. И муж уехал воевать на Донбасс. А потом Елене показали пост в соцсети, где мужу (официально они так и не развелись) собирали деньги на лечение и последующую реабилитацию. Там же было и описание того боя под Дебальцево. Елена бросила все дела, работу и уехала в Питер. Где убедилась, что мир не без добрых людей, которые предоставили ей кров и помогали ее мужу. Даже начальник с работы дал ей бессрочный отпуск и снабдил деньгами. Как пишут активисты из группы помощи раненым бойцам ополчения в Санкт-Петербурге, сейчас выздоровление идёт полным ходом и скоро выписка. А еще, лежа в больнице, «Псих» принял таинство крещения... А ступня на фотографии с телефона принадлежала его другу с так же нетипичным позывным «Демон». Который и вытаскивал «Психа» с поля боя. Сейчас он так же идет на поправку, огромная рана зарубцевалась, и ему подбирают протез. На которой так же неравнодушные люди собирают «с мира по нитки».
Жарко станет всем!
Теперь перейду к тому, что я видел своими глазами. Помнится, перед отъездом в Новороссию, мой знакомый ополченец Доктор, (о котором я уже писал в «Завтра»), поделился со мною своим видением ситуации вокруг Дебальцево. Приведу его размышления дословно: «Самый жар там начнется через пару месяцев, дороги просохнут и подтянут технику. На мой взгляд, это не стратегические бои, а генеральная репетиция весенне-летней кампании. Укры делают правильно: сейчас они умывают кровью свою армию, доводя её до боевого исступления. Позже мы еще увидим, как могут и умеют воевать озлобленные славяне. И жарко станет всем!». Не буду спорить с этим утверждением, тем более, что я не военный. Но этот жар я все-таки почувствовал. Хотя тогда стоял нетипичный для этих мест холод – где-то минус восемь градусов. А вот от пролетающих снарядов на расстояние чувствовалось какое-то адское пламя. В первую очередь потому, что как от них не прячься, от попадания никто не застрахован. Увы, бывает, что снаряды летят и от своих. Позже на передовой я видел минометчицу с двумя хорошими фиолетовыми фингалами под каждым глазом. Недоумевал, как можно у миномета получить такие увечья. Оказалась, по своим выстрелила – не рассчитала. Мина разорвалась рядом с людьми… Ну не убивать же ее, вот и наказали вполне гуманно.
Есть и другие примеры человеколюбия. Помню в школе, где я ночевал с ополченцами, у нас в «классе» ближе к ночи остановились двое бойцов из другого подразделения. Просто легли на коврики и заснули. Один из них включил на мобильнике Баха. Под звуки камерной музыки и свист пролетающих «Градов» его товарищ с позывным «Сибирь», подразделение которого держало плацдарм перед сильным укрепрайоном ВСУ, немного пофилософствовал:
- Мы продвинулись за неделю на 1700 метров. И у меня ни «200», ни «300». Прошел две сотни метров – окопался, прошел еще столько же – окопался. За это меня «отцы – командиры» не любят – дескать, очень долго. А мне живые люди важнее мёртвых – с ними веселее! Мы ополченцы – бывшие трактористы, так почему делаем то, что военные с танками и пушками не могут? Поэтому я не люблю в штаб ходить – мне надо людей беречь. И наград мне не надо. Вот я тут с отцом по скайпу разговаривал. Говорю, что мне тут выдали почетный значок ВДВ и грамоту от казаков, что я есаул. Так отец говорит: «Теперь ты можешь прыгать с парашютом - на коне, в бурке и с шашкой наголо!». Ночью они уехали на позиции.
Этим же утром наша разведгруппа выходила на задание провести большую группу бойцов на уже изученный ими плацдарм перед мощными укреплениями украинской армии. Половина седьмого утра, замкомандира говорит мне: «И ты с нами». Мужики скидываются мне на амуницию – кто дал каску, кто бронник, кто наколенники. Увы, провинциальные журналисты люди не богатые. Кстати, наколенники очень полезная вещь и в мирной жизни – сколько раз в экспедициях я разбивал себе колени. Масхалат мне не нужен, до конца я с разведчиками не пойду. Мы с водителем должны вывезти группу, а потом ее встретить и забрать. Задание не особо опасное, но важное. Хотя от шальной мины здесь никто не застрахован. Поэтому лучше экипироваться, хотя несколько дней назад я был в этом месте без бронника и каски. Но сейчас обстановка уже другая – кольцо вокруг Дебальцево зажалось и бои иду ожесточеннее. Мы молча пьем чай, быстро курим и садимся в машину – разбитый микроавтобус на летней резине. На утреннем гололеде его постоянно швыряет, а на поворотах заносит. А иногда она просто не может тронуться – колеса шлифуют лед. Не хочется думать, что будет во время обстрела. В нашу сторону идет техника – чумазые танкисты с обезумевшими от бессонницы глазами несутся по разбитой дороге. Вдоль железнодорожных путей – разбитые снарядами вагоны, некоторые из них сошли с рельс от удара. В каменной путейской башне торчит неразорвавшийся «Град». Сверху над ним сидят ополченцы – наблюдатели. Среди вагонов мелькают синие пятна. Это спецназ полиции ЛНР готовится к бою. Пробираемся вдоль выгонов – машину постоянно сносит в кювет. Мы достигаем тоннеля перед сортировочной станцией. До самого Дебальцево отсюда где-то километр. Зеленка по обеим сторонам железнодорожной ветки, а за зеленкой поле, на котором хорошо оборудованные позиции противника – окопы, а под ними целые бункеры накрытые бетонные плитами. Настоящий укрепрайон. У тоннеля редкие танкисты разбивают ящики и поодиночке перетаскивают снаряды через пути. Узнаю пару знакомых, впопыхах здороваемся. Здесь только прощаться не принято – плохая примета. Разведчики быстро выгружаются и исчезают в леске.
Группа должна вернуться
А в самом тоннеле пара десятков человек греется вокруг костра. Бойцы расселись на снарядных ящиках и на непонятно откуда взявшиеся здесь стулья. Все молча смотрят на огонь, разговоров не слышно. Склонив голову к огню, кто-то даже храпит. Я тоже смотрю на огонь и испытываю сверх естественное чувство покоя. Гроханье канонады не мешает нашей нирване – на огонь можно бесконечно смотреть в любых условиях.
Утро морозит и над путями стелется туманная дымка. Дай Бог, чтобы она помогла большой группе бойцов выдвинуться к позициям незамеченными. Железнодорожные пути простреливаются, поэтому к сортировочной станции проходят только через зеленку. А боекомплект, в крайнем случаи, подвозят на импровизированной дрезине – железнодорожной ручной тележки. Зачастую и под обстрелом. Поступил сигнал и небольшими группами бойцы выдвигаются из тоннеля. Проходят молча и не торопясь, как когда-то шли в шахту – размеренным шагом рабочего человека. Я фотографирую: кто-то машет мне рукой, кто-то позирует. У этих двоих парней на фото закончились сигареты, и я отдаю им всю свою пачку – они им нужнее. Сейчас Дебальцево уже взято и зачищено и я надеюсь, что они живы. А пока ящики и стулья сиротливо стоят вокруг затухающего костра. Группы бойцов исчезают в дымке. Кстати, именно здесь я в прошлый раз и встретил минометчицу с фингалами. Видимо, эту позицию противник уже разведал, и минометную точку убрали. Если начнется обстрел, нам не поздоровится. Погребов и подвалов поблизости нет, а сквозной туннель от вихря осколков не сбережет. Мы с водителем ждем группу и курим – в машине еще остались сигареты. Мы - земляки, и говорим про родной город: какой же он красивый, только люди в нем иногда «не очень» - «квартирный вопрос их испортил». Вспоминаем охранные агентства, где когда-то работали и нюансы идиотской работы охранников по спасенью чьей-то частной собственности. О том, что находится рядом, мы не говорим и не думаем – мы ждем группу, которая должна вернуться…
И вот парни уже бредут вдоль железнодорожной ветки. Быстро садятся в машину, никаких перекуров и разговоров. Второпях я успеваю сделать несколько кадров. Чуть позже я узнал, что тоннель и дорогу от него после нашего отъезда укропы все-таки обстреляли из «Ураганов». Был ли так кто, и что осталось от этого места, я не знаю.
