Одной из ключевых проблем нашей страны, вызванных перестройкой и последовавшими за ней печальными событиями, стала глубокая деформация общественного сознания, последствия которой не преодолены до сих пор. Тяжесть полученной травмы была такова, что употребляемый рядом социальных исследователей и публицистов термин “катастрофа” отнюдь не выглядит гиперболой. На протяжении постсоветской эпохи, особенно в 90-е годы XX века, практически все “несущие конструкции” российского общества пережили разрушительные потрясения и часть из них рухнула. В признании данного факта у нас сегодня единодушно практически всё общество, исключая кучку откровенных отщепенцев.
Одной из сфер, на примере которой масштаб национального бедствия становится наиболее очевиден, является сфера общественной морали. Быстротечная и почти повальная ревизия ценностей и переоценка смыслов, охватившая в своё время общество подобно болезненному припадку, подвела его к самой грани, за которой возникает состояние, определяемое пусть и не вполне научно, но по-народному точно - “расчеловечивание”.
Данное определение употребляется не красного словца ради. Ведь сложно назвать иначе масштабный общественный процесс, результатом коего явилась дискредитация почти всех тех жизненных устоев и начал, на которых на протяжении долгого исторического периода стояло русское общество. Гуманное отношение к ближнему, гражданский и воинский долг, честный труд, гордость за страну и за своих предков, личная скромность – всё это поносилось и оплёвывалось со смаком. При позднем Горбачёве и Ельцине – открыто и демонстративно, при Путине – несколько осторожнее и более изощрёнными методами, но тоже, в общем, оплёвывалось. Результат этой оглушающей информационно-пропагандистской кампании известен: вплоть до самого недавнего времени казалось, что наш народ в массе утратил и нравственные ориентиры, и разум, и волевое начало – словом, те качества, благодаря которым и возможно жить и побеждать. Этот печальный итог, что характерно, тоже признавался практически всеми. Разнилось отношение к нему. Если патриотическая часть общества горевала или негодовала, то либералы предпочитали кривить губы и отворачиваться с брезгливостью – мол, чего же ещё ожидать от “быдла”.
Не станем отрицать, в оргии разрушения принимал посильное участие и сам народ – на нём, что называется, и грех, и крест. Но в данный момент уже не столь важно, кто именно в своё время выступил подлинным инициатором запуска процесса: горбачёвская власть, не ведавшая до конца, что творит, или же инфантильное общество, “заждавшееся перемен”. Важно, что на сегодня мы можем констатировать обнадёживающую тенденцию к выздоровлению. Восстание Донбасса, искреннее ликование по поводу возвращения Крыма, стихийная реабилитация патриотизма и пробуждение исторической памяти, вылившиеся в миллионные шествия “Бессмертного полка” – всё это в сумме свидетельствует о том, что процесс оскотинивания нашего общества, как минимум, приостановлен. Понимаю, конечно, что приостановлен – не значит “преодолён”, не доделано – не сделано, однако вспоминая недалёкое прошлое определённый поворот к лучшему не зафиксировать нельзя.
Власть, между прочим, это чует. И даже старается, в меру своих сил и представлений об общественном благе, его подталкивать. Получается, правда, у неё не очень, а часто и откровенно коряво. Так, например, редкие фотопортреты заслуженных учителей или передовых рабочих, которые с недавних пор стали размещать в петербургском метро, на фоне билбордов с рекламой эротических купальников, лечебных средств от простатита и новых торговых комплексов смотрятся откровенно нелепо. Не отказавшись от основного содержания всего постсоветского проекта, от главных его догм, подлинное уважение к труду вернёшь. Примерно то же самое можно сказать и о недавней депутатской инициативе вернуть в Административный кодекс РФ статью “тунеядство”. При господстве капиталистических отношений, от которых руководство России отказываться ничуть не собирается, подобное выглядит, мягко говоря, странным.
Такие противоречия возникают не просто так. Если на протяжении многих лет высшие слои России, сделавшие целью своей жизни встраивание в “новый мировой порядок” Запада, не находили нужным считаться с чаяниями собственных сограждан (и, надо признать, имели необходимые ресурсы для того, чтобы упорно гнуть такую линию), то теперь считаться приходится. Тому же Путину при нынешних обстоятельствах вступать в откровенную конфронтацию со значительной частью общества смертельно опасно. В конечном счёте, сохранить Россию (а значит и его самого) может лишь её народ, но не элиты, откровенным ставленником которых он в своё время являлся. Элиты в данном случае могут только предать.
Расчеловеченное, деморализованное общество 90-х бороться за страну не могло – и Россия неуклонно двигалась к распаду и гибели. Принятая тогда Кремлём на вооружение идеология либерального космополитизма тем более была неспособна генерировать никаких созидательных начал – это была идеология разрушения, идеология уничтожения русского человека как культурно-исторического типа, откуда и до физического вымирания было недалеко. Постепенный поворот от либерал-космополитизма к либерал-консерватизму был совершён в силу целого ряда причин, как объективных, так субъективных. Судя по всему, до части власть предержащих постепенно дошло, что окончательно загубив страну, они быстро лишатся богатства, власти, а кое-кто и жизни – тем паче, что печальные примеры правителей стран “ограниченного суверенитета” стояли и стоят перед глазами. Если смотреть правде в лицо, то поворачивать им пришлось вынужденно, что называется, не от хорошей жизни.
Не будем обольщаться, до подлинного возвращения на траекторию собственного исторического развития ещё далеко и окончательного ответа на вопрос: “С кем вы, государственные мужи?” пока внятно не прозвучало. Двусмысленность происходящего не может не бросаться в глаза. Поддержав зародившуюся три года назад в Томске акцию “Бессмертный полк”, власть, к примеру, пока не сделала ещё ничего, чтобы прекратить травить наших людей разными паскудными фильмами об Отечественной войне по ТВ, в которых гнилостный идейный посыл авторов сценариев и режиссёров тесно переплетается с коммерческим интересом продюсеров. А ведь весь этот поток современных фильмов способствует созданию в головах целых поколений совершенно извращённого, шизофренического представления о войне, когда ложь и фальсификации в духе Солженицына (воспринимаемые многими уже как непреложная истина) примешиваются к естественной гордости за подвиг прадедов. И как, спрашивается, при таком подходе всерьёз рассчитывать возродить в молодом поколении уважение к стране, воспитать его в духе патриотизма?
Половинчатость, непоследовательность, рефлекторные реакции – это откровенная слабость нынешней России в начавшейся “холодной войне”. Причём, этой слабости более подвержена власть, нежели народ. Народ-то как раз начал трезветь раньше и быстрее, это Кремль иногда пытается за ним поспевать. Но такая игра в догонялки не может продолжаться вечно – если ничего в этом плане не измениться, то рано или поздно страна споткнётся. Чем скорее это дойдёт до тех, кто определяет государственный курс, тем выше наши шансы избежать такого финала. Пора уже соотнести его с устремлениями большей части общества.
