Историки до сих пор не устают спорить о поведении Сталина на пороге войны. Почему он не внял предупреждениям западных держав? Почему до последнего держался за альянс с немцами, приказывал “не поддаваться на провокации”? О предстоящем нападении поступали донесения советской разведки – от Зорге, Ольги Чеховой, группы Шульце-Бойзена и др. Поступали предупреждения от иностранных дипломатов, от Черчилля, Рузвельта. Информации о подготовке германского вторжения было сколько угодно, слухи об этом носились по Европе и Америке, публиковались в прессе. Было и множество данных о сосредоточении войск на границе. Так почему же Сталин не реагировал?
Но прежде, чем задаваться этими вопросами, надо понять: имел ли Сталин основания верить предупреждениям Англии, которая еще с 1933 г. ориентировала Гитлера на войну против СССР? или Америки, чьи фирмы помогали вооружать нацистов? Их предупреждения Сталин воспринимал как попытки столкнуть немцев с СССР. Но они и были такими попытками! Разве начало войны между Россией и Германией не соответствовало британским интересам?
Что же касается советской разведки, то она в 1941 г. докладывала не только о планах германского удара. От сетей агентуры, разбросанной по всему миру, в Москву стекалась мешанина самой противоречивой информации. Однако современными исследователями установлено, что аналитический аппарат разведки работал в это время очень слабо. Не мог выделить главное, дать правильную оценку тем или иным сведениям, отсечь правду от домыслов. Сообщения и слухи о надвигающейся угрозе совпадали с информацией, поступавшей от Черчилля и Рузвельта. Поэтому к ним относились настороженно. Подозревали, что это плоды широкой кампании дезинформации, развернутой англичанами.
Для оценки решений Сталина накануне войны, необходимо учитывать еще один фактор. В конце 1930-х ему многое стало известно об истинной подоплеке прошлой войны - Первой мировой. Советская разведка сумела похитить часть архива Троцкого. На судебных процессах над заговорщиками и врагами народа некоторые из видных троцкистов купили себе жизни исчерпывающими показаниями – Радек, Раковский, Сокольников. А знали они очень много, все трое были связаны с мировыми транснациональными корпорациями, обслуживали «святая святых» - финансирование революции. Знали, как вовлекли Российскую империю в мировую войну, как ее подставляли и расшатывали собственные союзники, как обрушили ударом в спину.
В действиях Сталина прослеживается четкая закономерность. Чтобы избежать повторения прошлых бедствий, он старался поступать противоположно Николаю II! В 1930-х Франция и Англия проявляли себя еще более коварными партнерами, чем в 1914 г. Иосиф Виссарионович, в отличие от царя, не стал цепляться за альянс с ними. Удостоверившись, что они юлят и обманывают, переориентировался на Германию. Результаты, вроде бы, оказались блестящими. Без значительных усилий удалось присоединить Западную Украину, Западную Белоруссию, Бессарабию, Буковину, Литву, Латвию, Эстонию. Огромные территории с населением 23 млн человек! Война с Финляндией оказалась тяжелой и кровопролитной, но без поддержки извне финны не выстояли. Граница отодвинулась на 180 км от Ленинграда, на севере к СССР отошли полуострова Рыбачий и Средний, на Балтике был отдан в аренду полуостров Ханко.
Сталин был в курсе, что в германском руководстве существовало сильное прозападное крыло, с самого начала подталкивало Гитлера к агрессии не против Франции и Англии, а к союзу с ними против СССР. Разведка сообщала, что тайные контакты англичан и нацистов не прекратились. Это лишний раз убеждало Иосифа Виссарионовича в правоте собственных выводов о неискренности западных держав. Он представлял проблему таким образом, что ведется борьба за выбор Гитлера. Силился переиграть западные державы и германских “западников”. Если не избежать войны, то хотя бы отсрочить ее. Отсрочить до 1942 г. К данному времени предполагалось завершить перевооружение армии новой техникой. Да и переход на всеобщую воинскую обязанность осуществился в Советском Союзе слишком недавно, в сентябре 1939 г. Страна еще не успела накопить обученных резервистов.
На эти взгляды наложилась и кампания дезинформации, организованная Гитлером. О, она была тщательно продуманной, широкой по масштабам, причем многослойной. Советскому Союзу объясняли, будто концентрация войск на востоке – это грандиозный отвлекающий маневр перед вторжением в Англию. Доказательством служили, например, переброски к советским границам штабов танковых групп и корпусов, но без танков. Дескать, не волнуйтесь, мы всего лишь сбиваем с толку англичан. Хотя штабы без танков полным ходом вели разведку, рекогносцировку, прорабатывали грядущее наступление.
А во “втором слое”, по секрету, немецким командирам разъясняли, что их перебрасывают на Восток для обороны от готовящегося нападения русских. Сообщения о “советских военных приготовлениях” появлялись и в германской печати. Причем делалось это очень хитро. Как вспоминает дипломат В. Бережков, сперва такие публикации появлялись в американских газетах (они инспирировались агентурой СД), а немцы их перепечатывали со ссылкой на американские! Сталин считал вполне вероятным, что Гитлера вводят в заблуждение. Что “дезу” запускают те же англичане с американцами.
Советское руководство прилагало все усилия, дабы развеять это заблуждение, шло на уступки по любому спорному вопросу. 22 марта 1941 г. последовало секретное распоряжение Гитлера приостановить выполнение советских заказов на заводах Германии. Но советская сторона удовлетворилась отговорками, что задержки вызваны трудностями военного времени, и ответные грузы немцам отправляла даже с опережением графика. По поводу участка советско-германской границы от р. Игорка до Балтийского моря долгое время шли споры – но 12 апреля СССР безоговорочно принял немецкий вариант. А правительство Югославии при угрозе со стороны немцев лихорадочно искало, за кого бы зацепиться. Предложило Советскому Союзу заключить договор о дружбе и ненападении. Но это уж было слишком похоже на ситуацию 1914 г. и на провокацию – договор подписали накануне вторжения. Иосиф Виссарионович опять действовал противоположно Николаю II. Заступаться за Югославию не стал, безоговорочно уступил ее Германии.
Советская дипломатия прорабатывала вопрос о личной встрече Сталина и Гитлера. Генеральный секретарь полагал, что это позволит развеять недоразумения. Но 10 мая 1941 весь мир всколыхнуло загадочное событие. Перелетел в Англию Рудольф Гесс, заместитель Гитлера по партии. Ни в какой оппозиции Гесс никогда не состоял. Он был одним из самых верных, подчеркнуто-верных соратников фюрера… Завесу тайны приоткрыл в своих записках шеф американской разведки Аллен Даллес: провокацию организовали английские спецслужбы.
В верхушке нацистской Германии важное место занимали оккультисты. Сам Гитлер был убежденным приверженцем темных магических учений, это увлечение сближало с ним и Гесса, видного иерарха оккультного общества «Туле». Под его эгидой в партийной канцелярии пристроилась целая плеяда магов и прорицателей во главе с профессором Карлом Хаусхофером, учителем Гесса. Они выступали консультантами партии во всех делах, но сохраняли и связи с зарубежными любителями оккультных теорий. В частности, Хаусхофер состоял в дружеской переписке с лордом Гамильтоном. В 1936 г., во время Берлинской олимпиады, с ним близко сошелся Гесс.
А в 1941 г. Черчилль обеспокоился наступлением немцев на Грацию, Крит, Египет. Опасался, а вдруг Гитлер отложит планы войны с СССР, бросит все силы против Англии? В таком случае, поражение было неминуемым. Решили дополнительно подтолкнуть немцев на русских. Через Гамильтона и придворных оккультистов британская разведка стала опутывать Гесса. Ему внушили - если Германия объявит войну СССР, Англия готова немедленно подписать договор о мире. Было сфабриковано приглашение для переговоров за подписью Черчилля, переслано в Германию.
Астрологи и маги подтверждали, настал благоприятный момент для какого-то важного поворота, а Гессу суждена важная историческая миссия. Он уговорил Гитлера – британским жестам доброй воли можно верить. Это соответствовало убеждениям самих Гитлера и Гесса, что двум «братским» народам воевать не из-за чего, надо держаться вместе. Да и в любом случае договориться с Англией было не лишне – наступая на Россию, быть спокойными за свои тылы. Миссия была строго секретной. Участие в ней Гитлера вообще скрыли, представили как личную инициативу Гесса. В Первую мировую он служил пилотом, вылетел на истребителе. В шотландском имении Гамильтона была специально оборудована посадочная полоса, чтобы принять единственный самолет. Но Гесс не заметил ее. Покружился, израсходовал горючее, выпрыгнул с парашютом и был задержан патрулями местной самообороны.
Через некоторое время к нему прислали чиновника министерства иностранных дел, и гость изложил привезенные условия мира: Англия должна выступить на стороне Гитлера в войне с СССР, вернуть Германии ее бывшие колонии. За это немцы прекращают боевые действия против британцев, сохраняют в неприкосновенности их колониальную империю. Его слушали, кивали. Заверили, что Англия не отказывается от обещания подписать мир – как только начнется война с русскими, сразу выполнит. Но записи беседы с Гессом подредактировали и… переправили в Москву.
Между тем, о сенсационном перелете заместителя фюрера раструбили британские газеты и радио. Гитлер понял – если тайна не соблюдается, значит, немцев надули. Он отрекся от миссии, велел министру пропаганды Геббельсу публично объявить, будто Гесс повредился в уме. Однако и расчеты Черчилля не оправдались. Подразумевалось – Сталин убедится, что немцы его враги. Начнет наводить мосты с Англией, примется готовить свою армию. Но именно эти факты можно подсунуть в обратном направлении, Гитлеру!
А на самом-то деле советские спецслужбы имели в Англии великолепную агентуру, в том числе в британской разведке! От Черчилля Сталин получил протоколы предложений Гесса, но попутно получил и донесения, что перелет и переговоры состоялись по приглашениям самих англичан. Таким образом, провокация послужила лишним доказательством двурушничества Лондона, усилила недоверие Сталина к информации, поступающей из-за рубежа. Требовалось держать ухо востро, чтобы не попасться в ловушку… Но предложения о личной встрече с Гитлером немцы спускали на тормозах. А наращивание германских группировок у советских границ становилось все более очевидным. К штабам танковых соединений начали прибывать танки. Не отреагировать на это было уже нельзя. Советские войска располагались несколькими эшелонами, в приграничных районах их было явно недостаточно. В конце мая из внутренних областей началось выдвижение 28 дивизий, четырех армейских управлений. Задачи им ставились сугубо оборонительные, а сами перевозки намечалось вести постепенно, по мирному графику работы железных дорог – чтобы не нагнетать атмосферу, не вызвать дипломатических обострений. В результате эти соединения не успели даже разместиться в новых местах, освоиться с новыми для себя районами. Многие части не успели и сдвинуться с прежних баз. Только готовились к переездам, собирали имущество.
14 июня нарком обороны Тимошенко и начальник генштаба Жуков представили Сталину крайне тревожный доклад. Напрашивался вывод – надо немедленно приводить войска в боевую готовность, иначе можно опоздать. Сталин ответил: “Вы предлагаете провести в стране мобилизацию, поднять сейчас все войска… Вы понимаете, что это означает войну?” Он сослался на печальный опыт царской России, на Первую мировую. Николай II попытался предотвратить войну демонстрацией силы, объявил мобилизацию. А Германия придралась к факту мобилизации и открыла боевые действия.
Сталин опять не последовал примеру царя. С мобилизацией решил обождать. Вместо нее был придуман, как представлялось, тонкий дипломатический и психологический ход. Последовало заявление ТАСС: “В иностранной прессе муссируются слухи о близости войны между СССР и Германией. Несмотря на очевидную бессмысленность этих слухов, ответственные круги в Москве все же сочли необходимым заявить, что эти слухи являются неуклюжей пропагандой враждебных СССР и Германии сил, заинтересованных в дальнейшем расширении и развязывании войны”. Советский Союз демонстрировал свою верность договорам, хотел вызвать ответные заявления со стороны Германии. На столь откровенный жест немцы должны будут хоть как-нибудь отреагировать! Тут-то и приоткроются настроения… Нет, они не отреагировали. Никак. Промолчали.
А молчание само по себе служило крайне нехорошим признаком. Становилось очевидным – воевать придется. Впрочем, мобилизация еще не объявлялась. Но дивизиям, выдвигаемым к границе, поступили команды – ускорить перебазирование. 19 июня, последовали распоряжения наркома обороны – с 21 июня вывести управления округов на полевые командные пункты, замаскировать аэродромы и другие важные объекты, рассредоточить авиацию, перекрасить машины и танки в защитный цвет. Увы, эти распоряжения запоздали. Выполнить почти ничего не успели. И уж тем более поздно, 22 июня в 0 часов 30 минут в западные округа полетела директива: “В течение 22 – 23 июня 1941 г. возможно внезапное нападение немцев…” Хотя даже в этой директиве указывалось: “Задача наших войск – не поддаваться ни на какие провокационные действия”.
В Кремле и в командовании Красной армии надеялись, что войны еще удастся избежать. Правда, наши разведчики сообщали о сроках нападения, но таких сроков называлось уже несколько! Докладывали, что война начнется в апреле. Потом – 15 мая. Потом в конце мая. Сохранялась вероятность, что срок 22 июня тоже не подтвердится. А кроме того, самые ценные и надежные агенты в Берлине, группа Харнака и Шульце-Бойзена, работавшая в центральных учреждениях Рейха и имевшая доступ к самой секретной информации, докладывала, что войне будет предшествовать ультиматум.Гитлер потребует от России выступить против Англии. Сталин ждал сперва ультиматума. Так или иначе, это открывало возможности для переговоров… Хотя никаких вариантов с предъявлением ультиматума в верхушке Рейха даже не рассматривались. Очевидно, разведчики передали непроверенные слухи или еще одну дезинформацию, запущенную нацистами. Гитлеру вообще не требовались предлоги для войны. Вторжение давно было предрешено и началось без всяких предлогов. Без объявления войны.
В послевоенные годы по политическим и пропагандистским причинам было внедрено представление о единоборстве Советского Союза и Германии. Точнее, даже не единоборстве – ведь против Германии действовала антигитлеровская коалиция. Прочие европейские страны и народы изображались жертвами Гитлера, чуть ли не сплошь антифашистами. Однако реальная картина столкновения была совершенно иной. Отнюдь не «один на один». И не коалиция на одну Германию. Гитлер сплотил под своей властью и повел на Россию почти всю Европу!
Вместе с немцами двинулись две румынских, две финских, венгерская, итальянская армии. У Словакии и Хорватии возможности были поменьше, но и они отправили на фронт по две-три дивизии. Из союзников Гитлера только болгарское правительство учло чрезвычайные симпатии своего народа к нашей стране. Болгарские войска на восток не посылали, войну Советскому Союзу не объявляли. Зато болгарский царь Борис III не отказался послать свою армию для оккупации Югославии и Греции. А это давало возможность высвободить германские части для действий в России.
Впрочем, когда мы говорим о германских частях – в германской форме, с германским вооружением, под германским командованием, следует сделать немаловажную поправку. Они состояли не только из немцев. Далеко не из одних немцев! Ряд стран и областей был непосредственно присоединен в состав Рейха – Австрия, Чехия, часть Польши, Эльзас и Лотарингия. Здешние жители или их предки до 1919 г. являлись подданными Германии или Австро-Венгрии, в Первую мировую служили в германской или австрийской армиях. Они получали право заполнить соответствующие анкеты и как бы возвращали германское гражданство после 20-летнего перерыва. Но приобретали и обязанности - их призывали в армию.
В рядах вермахта и СС служили австрийцы. Служили отлично, по качеству ничем не уступали германским солдатам и офицерам. Служило и 500 тыс. поляков (в основном, из областей, ранее принадлежавших Германии) – Познани, Поморья, Силезии. Тоже служили хорошо. Нет ни одного упоминания о их ненадежности, склонности сдаваться в плен, переходах на сторону противника. В германскую армию призывали и чехов. Хотя чешское правительство оказалось менее откровенным, чем польское. Цифры своих солдат под знаменами со свастикой замалчивает. Но известно, что после войны в советском плену насчитали 70 тыс. чехов. Это не считая погибших на фронте, попавших в плен к западным союзникам или перекинувшихся бороться с фашистами.
Добросовестно призывались под ружье французы из Эльзаса и Лотарингии. Ну а как же! После разгрома они вдруг оказались в привилегированном положении, им предоставили возможность числить себя германскими гражданами. Ради этого можно было постараться! Но хозяева Европы предоставили возможность выслужиться и другим французам. Когда началась война с Россией, объявили набор добровольцев. Желающих оказалось сколько угодно! Из них создали легион (полк), направленный на восточный фронт. Позже началось формирование французской дивизии СС «Шарлемань». Причем выяснилось – можно было набрать гораздо больше солдат! Но самих немцев насторожил массовый наплыв добровольцев, они поставили ограничения. Аналогичным образом в рядах вермахта и СС служило 15 тыс. норвежцев, 22 тыс. голландцев, 13 тыс. бельгийцев, 7,5 тыс. датчан, 3 тыс. граждан Люксембурга и Лихтенштейна. Три дивизии вермахта было укомплектовано добровольцами из хорватов (это не считая армии марионеточного Хорватского государства).
Испания считалась нейтральной, но Франко послал Гитлеру добровольческую Голубую дивизию, около 19 тыс. солдат (всего за время войны в германской армии служило 50 тыс. испанцев). Нейтральной заявляла себя и Швейцария, но в германской армии служило 1300 ее граждан. Нейтральная Швеция разрешила транзит немецких войск через свою территорию. С международными нормами нейтралитета это никак не согласовалось! Вдобавок, Швеция поставляла железную руду, на которой работала вся германская промышленность, сформировала несколько полков добровольцев в состав финской армии.
Но и те европейские обыватели, кому не довелось надеть военные мундиры, всеми силами помогали Гитлеру устанавливать «новый мировой порядок». Промышленные гиганты Чехии, Франции, Бельгии, Австрии выплескивали с конвейеров потоки первоклассного оружия, машин, боеприпасов. Здешние инженеры, техники, рабочие были прекрасными специалистами, выполняли свою работу четко и качественно. Саботажа и диверсий не отмечено нигде! Ни единого факта! Добросовестно трудились на Третий Рейх и норвежские рыбаки, датские животноводы, французские и голландские фермеры. Добросовестно трудился даже персонал парижских или варшавских увеселительных заведений, помогая оккупантам полноценно отдохнуть и восстановить силы, чтобы ринуться на новые подвиги.
С боеприпасами и техникой у немцев сложилось такое положение, которое не снилось ни в какие времена никакой армии. Фантастическое изобилие! Ничего не надо беречь, не надо экономить. Выпускай очередями магазин в белый свет и меняй новый! Засыпай неприятеля бомбами и снарядами – подвезут сколько угодно. Поломалась или подбита машина, танк, самолет – чепуха. Лишь бы уцелели танкисты и летчики, а из тыла уже везут новую технику, лучше прежней. Германская армия наращивала силу прямо в ходе войны. Переходила с винтовок на автоматы, на более мощные танки. На Россию двинулось не немецкое, а общеевропейское нашествие. «Двунадесять языков».
