На Ближнем Востоке произошло событие, которое предполагалось, но не гарантировалось. Госдепартамент США одобрил продажу Египту зенитно-ракетного комплекса NASAMS и связанных с ним элементов логистики на сумму 4,67 млрд долларов. Сделка включает продажу системы NASAMS, четырёх радиолокационных станций AN/MPQ-64F1 «Сентинэл», устройств связи, различных систем, ракет, тренажёров, запасных и ремонтных элементов. Кроме того, уточняется, что «продажа оборудования не изменит базовый военный баланс в Египте, а также не повлияет на запас вооружения США». При этом на сайте Пентагона содержится достаточно ёмкая характеристика ситуации: «Сделка будет способствовать достижению внешнеполитических целей и задач национальный безопасности США, укрепляя безопасность страны, не входящей в НАТО (первая позиция), которая является движущей силой политической стабильности и экономического прогресса на Ближнем Востоке» (вторая позиция).
По оценке западных экспертов, это означает, что Египет впервые после феномена так называемой Арабской весны, под которую он выстраивался только как инструментарий для действий в регионе иных внешних сил, вступает в новую фазу в условиях принципиально иной геополитической ситуации. Но мало кто из экспертов осмеливается описывать её характеристики. Дело в том, что после Арабской весны Египет под руководством президента Абдул Фаттаха ас-Сиси стал выходить из «спящего» политического и геополитического состояния в одеянии наследия египетских фараонов, а не различных арабских халифатов. «Вдруг» вспомнили, что эта страна, которая ранее занимала особое место в решении африканских и ближневосточных проблем, была связана ещё в древние времена с третьим континентом — Европой, которая «лежит у её порога». В американских, европейских и египетских изданиях стали появляться многочисленные публикации, посвящённые истории взаимоотношений Египта чуть ли не со времён фараонов – появились утверждения, что именно Египет и Греция античных времён заложили основы европейской цивилизации, к которой большинство других стран Ближнего Востока, кроме Израиля, не имеют никакого отношения.
Это теперь накладывается и на практические оценки многих политиков о «геоцивилизационной несовместимости» Египта со странами региона. Что же касается суждений многих арабских экспертов, что Каир якобы стремится в первую очередь «вернуть себе утраченную вследствие внутренних потрясений роль ведущей державы арабского мира», то смещение исламистского президента Мухаммеда Мурси и «Братьев-мусульман»* в 2012 году отодвигает Каир от этого тезиса. Точно так же, как их удивляет нежелание Египта встуать в широкие арабские коалиции, действовать преимущественно «в рамках геополитики древних царств фараонов». Кстати, это напрямую касается проблем Газы и активизации политики Каира в Африке, что не вписывается в идеологию исламистов.
Все видят, что ас-Сиси ищет новую формулу взаимодействия с США, кроме того, возобновил тесные российско-египетские связи, а также отношения с Китаем. Интересно, что такое позиционирование Каира в качестве нового центра региона устраивает по разным причинам Саудовскую Аравию, претендующую на роль «центра арабизма», и потенциально – Турцию, а также Иран, с его древнейшей региональной историей.
В таком контексте отношения египтян с евреями символически относят к библейским временам, с переносом некоторых исторических сюжетов в современную политику взаимоотношений между двумя странами. В связи с этим Каир рассматривает палестинское направление в качестве важного вектора своей внешней политики, но не как фактор своей арабской стратегии. Присоединение Каира к международной коалиции, возглавляемой США, против террористической организации «Исламское государство» (ИГ)* — это серьёзный исторически мотивированный повод борьбы с исламизмом и не более того. А дальше ас-Сиси пытается дистанцироваться от политики США и Израиля за счёт сбалансированных отношений с Россией и Китаем. В последние годы Каир попытались было втянуть в антихуситскую коалицию в Йемене, но Египет быстро сориентировался и вышел из неё. Не втянулся он и в жёсткое противостояние с Эфиопией за воду, воспользовавшись конфликтом в Тыграе; аналогично взвешенно в Египте подошли и к последнему конфликту в Судане и Сирии. Ас-Сиси увернулся от главных проблемных узлов, региона, но с сохранением рабочих отношений со всеми сторонами. Его не втянули в какие-то схемы и он не стал, как Асад в Сирии, жертвой концептуальных просчётов.
Так, Египет выдвинул альтернативу плану президента США Дональда Трампа по преобразованию сектора Газа «в ближневосточную Ривьеру», прежде чем представить его арабским саммитам в Каире и в Эр-Рияде. По данным портала «Аль-Арабия», проект предусматривает реконструкцию сектора Газа в три этапа продолжительностью до пяти лет без вывода палестинцев из Газы. Кстати, в связи с этим ХАМАС объявил, что готов отказаться от власти в Газе. Представитель движения Абдул Латиф Аль-Кану заявлял, что движение согласится либо на правительство палестинского единства без участия ХАМАС, либо на комитет технократов для управления сектором. Планируется формирование палестинских полицейских сил, состоящих в основном из бывших полицейских палестинской администрации, которые остались в Газе после того, как ХАМАС взял сектор под контроль в 2007 году, усиленный военными подразделениями только из Египта и некоторых стран Запада.
Впереди переговоры по второму этапу, который предполагает полный уход Израиля из Газы и долгосрочное прекращение войны, а также практический переход к управлению сектором. Но арабы неслучайно негласно подняли проблему собственной самообороны в связи «с обострением вопросов государственной и этнической идентичности». Тем не менее Египет обозначил выход из своеобразного состояния политической автаркии такого крупного регионального игрока, как он, вступившего в эпоху региональной серьёзной идеологической, а потом, возможно, и военной конкуренции.
Базой такого движения становятся интеллектуальная элита, верхушки племенных конфедераций и улица, в смычке с генералитетом и с опорой на парламентаризм, совершенно объективно противопоставляя себя идеям исламского ближневосточного Града Китежа.
Такой разворот происходит и в Штатах, где концептуальная машина уже начала производить определённые трудозатраты, чтобы проштамповать для Госдепартамента новые «перфокарты» в Египте. Другое дело, произойдёт ли такое неизбежно, и будет ли вместо Израиля как идея Третьего полюса выставлен в регионе Египет. Не исключено, что и трагедию в секторе Газа США сходу пытаются подвести под идеи нового геопроекта с подключением Египта. Идея в том, что США могут под соусом разных предложений Каиру готовить очередную «революцию цветов» на Ближнем Востоке.
Пока же наблюдатели полагают, что в попытках ас-Сиси защитить себя от подходов Трампа такая политика, как милитаризация Синайского полуострова и единство с Турцией, может не только спровоцировать США реагировать, но и потенциально повлиять на ситуацию стран Персидского залива, что также будет вызовом расчётам президента Египта.
Хотя в первой каденции Трампа были его дружественные отношения с ас-Сиси и Трамп называл египетского лидера своим «любимым диктатором», в действительности их отношения были гораздо более сложными для новых интересов Каира. В сообщениях, которые Каир категорически отрицал, говорилось о постепенном, но преднамеренном наращивании египетской военной мощи на Синайском полуострове, что «откроет путь к отмене Кэмп-Дэвидского соглашения». Хотя первоначально размещение сил в регионе Синайского полуострова было согласовано с Израилем, оно стало предметом споров после столкновения египетских и израильских сил вблизи границы с Газой во время израильской бомбардировки региона в мае 2024 года. Размещение палестинцев, особенно из ХАМАС, на Синайском полуострове вызвало резко негативную реакцию в Египте по отношению к Израилю, там считали это инструментарием по исламизации страны, стремлением нарушить сложившийся баланс последних лет.
Каир даёт понять американцам, что позволит определённым силам использовать египетскую территорию в целях битвы только с джихадистами, но требует, чтобы «план Трампа» включал в себя внятные цели и чёткие временные рамки. Поэтому Каир и Вашингтон взаимодействуют, исходя из чисто практических соображений. Когда появились угрозы со стороны США и Израиля, Египет стал сближаться с Россией и Китаем, укреплять отношения с Саудовской Аравией. Ас-Сиси заявил, что Египет поддерживает «создание палестинского государства и сохранение его возможностей и будет работать с Трампом над достижением мира между Израилем и палестинцами на основе решения о создании двух государств». Но его кредо: «мы прежде всего египтяне (а не арабы. — Авт.), а уже только потом мусульмане и христиане». Неслучайно некоторые американские СМИ называют его скрытной и «загадочной» фигурой. Тем не менее, американцы, заявившие после прихода к власти в Египте армии о приостановлении своей ежегодной военной помощи в размере 1,5 млрд долл., по геополитическим соображениям были вынуждены заявить о возвращении к прежней практике.
Одной из причин, по которой Белый дом решил восстановить эти дотации, явилась озабоченность безопасностью Израиля и возможным переходом Каира к иным стратегическим предпочтениям, необязательно российским, китайским, или только арабским интересам.
Египет распахнул объятия Организации африканского единства, наладил отношения с Францией и Италией, оказывает помощь ливийскому военачальнику, маршалу Хафтару. В недавно заключённом мирном договоре между Суданом и Южным Суданом ас-Сиси сыграл ведущую роль. Говоря иначе, в течение нескольких лет ас-Сиси сумел восстановить влияние Египта и вернуть своей стране прежний статус, утерянный ею после прихода к власти «Братьев-мусульман» (вторая позиция заявления Пентагона). Публикуемое в США арабское издание «Аль Хурра» пишет, что «в последнее десятилетие на Ближнем Востоке с участием Вашингтона быстро создаются и быстро разваливаются хрупкие альянсы». Но сегодня американские опоры в регионе рушатся. И виной тому не Россия, а меняющейся мировой и региональный баланс сил. «Срок аренды стран региона американцами завершается», — констатирует это издание. Все живут в предчувствии больших перемен. Именно так воспринимается геополитический ренессанс Египта, что подразумевает взаимосвязь между внешней и внутренней политикой страны, а также расширение региональных рычагов «в географии истории фараонов». Это «доктрина ас-Сиси». Она не новаторская, а отсылает к далёкой истории. Предпринимается уникальная попытка адаптировать старое к новым историческим реалиям.
Древний Египет в основном воспринимается как страна мистики и загадок, и представить себе общество, где уже тысячи лет назад существовала сложная иерархия власти, кодифицированное право и даже зачатки того, что мы сегодня называем «разделением властей», очень сложно, как и то, как может Древний Египет способствовать формированию современной египетской идентичности.
Первым такое пытался сделать правитель Египта Мухаммад Али в начале XIX века, бросая вызов Османской империи, создавая ощущение специфической египетской идентичности, хотя тогда ещё нельзя было говорить о египетском национализме. В атмосфере обновления страны тогда стали появляться работы египтян по египетской истории и культуре, обострилась борьба за введение запрета на вывоз материальных носителей культуры из страны. Так рождался новый, не османский, вариант египетского национализма, известный под названием «фараонизм», сформировавшийся в начале XX века и достигший апогея в 1920-х годах. Фараонизм стал отличительной чертой Египта, отделявшей его от остальной части арабского и исламского мира. Один из моментов этого отличия — обилие символов доисламского прошлого, снимавший в какой-то степени актуальность использования исламских и арабских символов. Фараонизм рассматривал Египет как средиземноморскую нацию, имеющую исторические связи с Европой.
В конечном счёте Египет мог в большей степени быть идентифицирован как часть Европы, как западная, а не восточная, не исламская нация. В январе 1939 года это движение обрело свою партию и идеологию, появился проект «Великий Египет», включающий в свой состав Египет, Судан и союзнические арабские государства. Основатель движения, Ахмад Хуссейн, проявил глубокий интерес к Египту времён фараонов и пропагандировал его как основу для возвращения величия стране. Но реальное признание Хуссейном важности фараоновского прошлого для современного Египта получило новый импульс после посещения им в 1928 году Верхнего Египта: после осмотра памятников Долины Царей, Карнака и Асуана он утверждал, что если когда-то Египет был таким великим, то таким же великим он может стать снова. Он был уверен, что такое движение выходит «за узкие рамки египетского национализма исключительно исламского направления, борющегося против империализма во всех исламских странах». Так, фараонизм относил начало египетской нации и золотого века в отдалённое фараоновское прошлое – к «языческим фараонам Тутанхамону, Рамзесу и Эхнатону, возвеличив их вместо Мухаммада и его сподвижников».
По всем внешним признакам ас-Сиси, как некогда бывший президент Египта Анвар Садат, копирует некоторые контуры такого сценария, но пока только на уровне идеологии. Однако самое удивительное – это то, как древнеегипетские политические учения повлияли на развитие всей западной цивилизации. Многие идеи, которые мы считаем достижениями греческой или римской мысли, на самом деле имеют корни в Древнем Египте. Например, концепция божественного происхождения власти, которая была так важна в европейских монархиях, уходит корнями именно в египетскую традицию обожествления фараонов. Но Древний Египет был и остаётся слишком далёким и по времени, и по характеру от современного арабского Египта, что делает курс ас –Сиси проблематичным в перспективе, но конкретным — в складывающихся ныне в регионе политических и геополитических реалиях.
Тем не менее Каир демонстрирует амбиции лидировать прежде всего в регионе египетской истории, и в этом контексте его значение для США претерпевает заметную трансформацию. Они болтаются между израильским «планом Одеда Инона» по стиранию соседей Израиля и захвате земель между Нилом и Ефратом для создания «Великого Израиля» и признанием проекта «Великого Египта». Поэтому у Египта, как у Катара и США, выступающих посредниками на переговорах Израиля и группировки ХАМАС, разные цели и взгляды на дальнейшее развитие событий. Но уже около 10 лет подряд Египет ежегодно получает от США по полтора миллиарда долларов, и никто не знает, за что, если вывести за скобки нужды египетской армии. Однако сейчас, при правлении ас-Сиси, Египет становится самым важным игроком в проведении внешней политики США в ближневосточном регионе. Один принадлежащий Египту Суэцкий канал чего стоит. Плюс Кэмп-Дэвидская сделка — залог израильской безопасности. Всё это позволяет США решать свои вопросы с Египтом по нескольким факторам: по географическому положению, военному потенциалу и авторитету в арабском море, необходимости контролировать Суэцкий канал, через который ежегодно осуществляется около 8% всех морских перевозок, и обеспечения связи военных флотов США в Индийском океане и Средиземном море.
В то же время шестой президент Египта ас-Сиси громко заявляет о том, что Египет «стремится и испытывает острую необходимость во взаимодействии со всем миром», проводя при этом независимую политику. Он твёрдо следует избранному курсу, не боясь высказывать свою позицию даже в том случае, если она противоречит позиции США или Саудовской Аравии, являющихся главными финансовыми донорами Египта с акцентом на то, что американская военная помощь фокусируется исключительно на развитии антитеррористического потенциала вооружённых сил Египта. Но надежды на привлечение США к арабо-израильскому урегулированию пока не оправдываются.
*террористические организации, запрещённые в РФ
