1. В начале была часть?
Существует представление о том, что слова «Бог» и «богатство» – однокоренные. Против этого выдвигается возражение – дескать, в слове «богатство» корень - «богат».
При этом, вполне допускается, что слово «богатство» всё-таки восходит к слову «Бог».
При этом, М. Фасмер, О. Трубачев, П. Я. Черных считают, что религиозное значение слова «Бог» утвердилось не сразу. У общеславянского корня *bogъ есть некое «старшее значение», которое этимологизируют как «доля, достаток, собственность». И уже от него якобы и пошли – «наделяющий богатством», а потом и «создатель». Такой вот получается частнособственнический детерминизм. Доля – она ведь – часть. И достаток, и собственность – также имеют дробное значение. Так что же – доля-часть – действительно первичны?
Не буду сейчас вдаваться в «академические тонкости». Отмечу лишь, что уже само созвучие «Бога» и «богатство» весьма и весьма значимо – с точки зрения «Священной науки», которая мыслит совершенно иными «категориями», чем наука академическая, хотя и использует её наработки.
Конечно, это вовсе не означает, что богатство, как таковое от Бога. Хотя на западной почве и возникло учение, согласно которому материальный прибыток свидетельствует об избранности человека Богом. Оно и стало оправданием западного капитализма, который проделал долгий и извилистый путь – от дикого капитализма – к капитализму народному, а оттуда и к утверждаемому ныне гиперкапитализму, который ещё именуют «инклюзивным» и который предполагает швабовскую идею замены Государства – Корпорациями. (В своё время ещё Э. Тоффлер говорил о «Всемирном совете глобальных корпораций»).
Тут, как представляется имело место отождествление части (доли), которая и наделялась божественностью, а сам Бог «превращался» в некую абстракцию и даже просто маскировку. Собственно говоря, это и есть язычество, взятое в аспекте именно многобожия. (В рамках язычества существовал и монотеизм, тенденции единобожия и многобожия «причудливо» сочетались. Платонизм, неоплатонизм, адвайта-ведантизм, маздеизм. Славеноросское единобожие, см. «Крещение Руси»)
Действительно, многобожие в «сухом остатке» как бы низводит божественное до роли суверенной и всемогущей личности. И, одновременно, сулит человеческой личности возможность стать суверенным и всемогущим богом. Западный индивидуализм, в общем, из той же «серии». Что же касается Бога, то им невозможно стать – это непреложно в любой оптике. Богом можно родиться, но стать – нельзя. Поэтому и требовалось некое указание на божественность. Таковым вполне служило якобы имевшее место происхождение – от якобы имевших место богов. Оно и не ставилось под сомнение – очевидно были какие-то свидетельства о чём-то сверхъестественном.
Но это при язычестве, а при Христианстве был лишь один сын Божий по Рождению – Иисус Христос. Однако, воля к тому, чтобы быть богом была – на сознательном или на бессознательном уровне. В результате, и была выдвинута идея о некоем изначальном избранничестве Богом, идея которого, на Западе, и стала заменителем идеи изначальной божественности некоей личности (личностей). Показателем такого избранничества стало именно материальное преуспеяние – богатство. В такой оптике богат – значит ты избран Богом (избрание здесь - эквивалент божественности), а если – нет, то ты им отринут – и это ещё очень большой вопрос – человек ли ты вообще. В чистом виде данная идея возникла в кальвинизме, а потом оказалась разлита по другим самым разным сосудам, создав коктейль западного капитализма. Основа же его именно языческо-многобожная, но только поданная под видом некоего «ультрахристианства».
Но почему именно богатство? С точки зрения материализма здесь именно само стремление к богатству формирует мировоззрения. С традиционалистской точки зрения - всё совсем «наоборот». Отношение к богатству формируется именно воззрениями на божественное.
В рамках языческих воззрений существовала некая область божественного, которая была источником богатства потустороннего. Точнее даже так – существовало некое потустороннее богатство, чьим символом и являлось богатство посюстороннее.
Таковой областью считался метафизический регион Души (славянская Навь), отличный от райско-ангелического региона Духа. Это «психоэмоциональная» область, где происходит постоянное движение, постоянное, тотальное изменение. (В индоарийской традиции у данной области – Бхуваса – даже не было своего центра, им считался «земной бог» Агни.) А где тотальное изменение – там не может быть никакого Целого, там может быть только Часть. Особо подчеркну – не «часть целого», а именно Часть – без какого-либо Целого. (Как и Периферия – без Центра.) Вот представьте себе Часть, но только без Целого – это и будет Навь.
Приобщение к такой вот Части виделось как возможность воспроизвести указанное выше душевное постоянное изменение – уже в нашем плотно-вещественном мире. Такое изменение сулило тотальное из-мен-ение и тотальный об-мен. Всё можно изменить, всё можно поменять – вполне себе рыночное мышление, адекватное реалиям «торгового строя» (Жак Аттали). Небытийность «высшего», навьего хаоса может всё обнулить, но если ты смог всё обнулить, то можно из ничего – создать всё – и без всякого там Абсолюта.
Вот именно из стремления символически (а, значит, и полностью, но без отождествления) выразить потустороннюю Часть (не имеющую Целое) и выросла абсолютизация именно част-ной собственности, которую совершенно показательно и откровенно провозгласили священной.
2. Дорога в ад, вымощенная экономическими благами
И сейчас эту собственность выводят на новый виток небытийности. Грядёт отказ от пресловутого общества потребления («Дорогами Обнуления» - Глава 11. «Мутация общества потребления: от материального к виртуальному»), с полной конфискацией среднего класса и даже большего числа капиталистов («трампов» всех мастей), с отменой всех наличных денег и т. д. Грядёт «Великое Обнуление», о котором говорят «швабы» – наиболее продвинутые адепты Субверсии (от лат. «subversio» – ниспровержение).
Вот здесь часть (человек) и уподобляется божественной, точнее обожествлённой, Части, стараясь стать именно богом – суверенным и всемогущим. А сделать это удобнее всего именно в сфере экономики. Она дальше от Духа, а, следовательно, и ближе к Душе. Это ведь только кажется, что удаление от Духовного означает перемещение в Материальное – как в конечный пункт назначения поезда инверсии. А это только промежуточная станция, конечной же является именно Душевное.
И для магов Обнуления экономические цели вовсе не являются целями – они только средство. Экономика, для них, удобное средство, роль которого им, в своё время, нужно было резко усилить. И здесь огромную помощь оказал экономический детерминизм в разных его изводах – левых и либеральных. Экономика провозглашалась центром всей реальности, куда было направлено движение общества, пронизанного материализмом. Но общество давно уже проскочило все станции материализма и сейчас двигается к навьему «вокзалу». А самому материализму способствовал «объективный» процесс уплотнения мира, о котором писали традиционалисты – в первую очередь, Рене Генон. К слову, данный мыслитель отлично показал всю подоплёку рационализации и материализации. Сначала мир закрывался от высших, духовных влияний. И, в результате этого, он стал открыт для влияний низших, подчеловеческих инфернальных. (Тут надо обратить особое внимание, что само инферно находится именно в нематериальном регионе Души. Именно туда только и могли попасть нематериальные духи, падшие с нематериальных райско-ангелических Небес.)
3. Взорванное Целое
Далее возникает вопрос – а почему же часть стала в такой вот чести? А потому, что сама наша реальность, некая бывшая целой и полной, расколота на множество отчуждённых частей-осколков.
В своё время возникла и получила большое распространение теория «Большого Взрыва» (Big Bang), в результате которого якобы и возникла наша вселенная. Сейчас не имеет смысла как-то останавливаться на том – насколько она истинна. Но характерно уже то, что указанная теория захватила умы множества людей, привлекла их к себе. (Так, её с готовностью приняли в Римско-католической церкви.) И это уже говорит об искажении и искривлении нашего мира, о его посткатастрофическом состоянии.
Сама по себе, идея «Большого Взрыва» выглядит довольно-таки нелогично, ведь для того, чтобы произошёл взрыв должно быть нечто, чему есть взрываться. То есть, было нечто и до Взрыва.
И этим нечто была земля, существовавшая в Раю – до Грехопадения. Еписком Василий (Родзянко) разбирает указанную теорию в связи с указаниями Святых Отцов на то, что Райская Земля была Церковью. А Церковь является единой мистической Личностью. Так, Церковь Христова является мистическим Телом, чьим Главой является Христос – Новый Адам. Райская же Церковь была Церковью старого, но ещё догрешного, докатастрофического Адама. И здесь была Полнота, Единство, в котором всё и пребывало. Но Адам, соблазнённый силами зла, возжелал стать «как боги», что и привело к разделению изначальной Полноты, выпадению нашей вселенной из Рая и возникновению вселенной «осколков».
«Вот что получилось в результате грехопадения, – пишет епископ. - «И открылись глаза у них обоих, и узнали они, что они наги» (Быт.3:7). Открылась нагота, как в детской сказке: «король голый». «И сказал Господь Бог (Яхве-Элохим - Сущий-Божества): вот, Адам стал как один из Нас...» (Быт.3:22).
Как понять это «один из нас»?
«Мы» - Божественная Троица - полная этому противоположность. Нельзя быть в «троическом единстве священнотайне» и в то же самое время быть «одним из...». Нельзя разделить Святую Троицу, Яхве-Элохим, Божественную Любовь. Можно попытаться! Но как? А вот именно так, как посоветовал Сатана и как сделал Адам: «зная добро и зло». И мгновенно бывший образом Святой Троицы, живущий Древом Жизни превращается в «особь», «одного из»... «Из» кого? Да из всех других людей». («Распад вселенной и Вера Отцов». – М., Издательство «Православный паломник», 1996.)
4. Целое и Часть: великое равновесие
Понятно, что «осколочное» и «уплотнённое» сознание человека Модерна очень даже готово для идей о том, что «часть» («доля) предшествует «Богу». Но в оптике традиционализма созвучие «части» и «Бога» указывает не на божественность части или частичность Бога. Оно указывает на то, что Божественный порядок предполагает равновесие Целого и Части. Часть не растворяется Целым, Целое не подменяется Частью.
Часть здесь выражает Целое, оно содержит её в себе полностью, хотя и не тождественна ей. Она уже: 1) и Часть, и не Часть; 2) и Часть, и Целое. Здесь Часть, в некотором роде, уподобляется Богу, который описывается как апофатически, так и катафатически.
В православной энциклопедии читаем: «Апофатическое богословие (от греч. ἀπόφασις — отказ, отрицание) – формат богословия, в рамках которого о Боге Самом в Себе и о Его проявлениях в мире говорится в отрицательных терминах и выражениях (Бог не видим, не познаваем, не ограничивается пространством, временем и пр.)». («Апофатическое богословие»)
Это один из путей Богопознания, но есть и другой: «Катафатическое (от греч. καταφατικὴ θεολογία (катафатики теологиа) (от греч. κατάφασις — утверждение) — положительное (утвердительное) богословие) — направление богословия, в формате которого истины о Боге и Его отношении к миру рассматриваются, излагаются и объясняются при помощи положительных терминов, утверждений, формулировок». («Катафатическое богословие»)
При этом, определения Бога могут казаться противоположными. Пример такого описания даётся в «Ареопагитиках», столь важных для православного богословия: «Бог воспевается в Речениях как «Великий», и «в величии», и в «лёгком дыхании», являющем Божественную малость; и как «Тот же» – когда Речения говорят: Ты же – Тот же (Пс. 101:28) и как «Другой», когда те же Речения изображают Его многообразным и многовидным; и как «Подобный» – как субстанция подобных и подобия; и как «Неподобный всем», потому что нет Ему подобного. И как «Стоящий», «Недвижимый», «Сидящий во век» и как «Движимый» – как во все проходящий; и другими подобными этим Божественными именами Бог воспевается в Речениях». («О Божественных именах». - «Восточные отцы и учители церкви V века»: Антология / Сост., биогр. и библиогр. ст. иеромонаха Илариона (Алфеева). - Москва : Изд-во МФТИ, 2000)
Таким образом, «дробное» (как бы и небытийственная) часть «становится» Богоподобной, но без абсолютизации.
Указанное же выше соотношение Части и Целого характеризует райские реалии, которые были присущи и Земле до грехопадения. «Интересно, что одно из самых замечательных описаний «иного мира» даёт не христианский, а языческий философ – Плотин, – пишет епископ Василий (Родзянко). - Хотя Плотин спорил с христианством, отрицая Боговоплощение и значение Христа в истории, его философия и, в частности, восприятие Царства Божия, «мира иного», сильно повлияли на суждения, приписываемые Дионисию Ареопагиту, а через него - на все последующее христианское богословие как на Востоке, так и на Западе. В этом смысле Плотина недаром прозвали - наряду с Вифлеемскими астрологами-мудрецами - «дохристианским евангелистом». Вот как изображает Рай в своей философии Плотин: «Всё там - красота. Это не внешняя и не плотская красота, это - красота умопостигаемая, соединяющая всё и вся с её источником Богом. Там нет никакого разделения, как на Земле, там - единство в любви и Целое выражает частное, а частное выражает Целое».
5. Часть мира и часть человека
Вопрос о части требует ещё некоторого прояснения. У славян существовало представление о некоей Доле, которая считалась воплощением С-част-ья. При этом, доля могла быть как доброй, так и злой. В последнем случае могли говорить уже не о доле, но о Недоле. Существовало и такое выражение – Злосчастье.
О какой же Доле шла речь? Безусловно, тут (как это чаще всего и считается) имеется ввиду некая доля от окружающих человека благ и не-благ, то есть - от окружающей реальности. но доля (которая, кстати, персонифицировалась и считалась неким существом) представлялась и в качестве некоего двойника человека. Существовало и представление, согласно которым доля – душа умершего предка. Также считалось, что она может являться в облике умершего родственника. (После смерти человека доля жила в его могиле.) Подобное представление весьма интересно. Под душой здесь следует считать именно «тень» человека, его «эфирное тело», «информационный дубликат». После смерти человека этот «двойник» попадает в рассмотренный выше психоэмоциональный регион Души (Навь), отличный от райско-ангелического региона Духа. ( «Мир Людей и мир Теней». – Глава 2. Вторжение теней: навьи наших бьют»)
Таким образом, у-часть человека связывалась с некоей его частью, которая перемещалась между нашим миром и миром теней, душевной Навью. Богом Нави, её повелителем, был Велес, тесно связанный с богатством. «Летописное определение Волоса как «скотьего бога» даёт нам важнейшую сторону культа: «Велес был богом богатства, скотоводства, может быть, плодовитости, – пишет академик Борис Рыбаков. - Выражение идеи богатства при посредстве полисемантичного слова «скот» (равнозначного латинскому «pecunia» – «скот», «богатство») ведёт нас в совершенно определённую историческую эпоху, когда главным богатством племени были именно скот, стада крупного рогатого скота, «говяда», т. е. в бронзовый век. Однако, помимо указания на скотоводство и богатство, имя Велеса имеет ещё один семантический оттенок – культ мёртвых, предков, душ умерших. На это указал ещё А. Н. Веселовский, приведя ряд балтийских параллелей (welis – литовск. – покойник, welci – души умерших)». («Язычество древних славян». - М., Наука, 1981.)
Таким образом, Доля считалась неким мостиком, который и вёл в Навь, к богатству. Культ Доли, поставленный в центр всего (Части без Целого?), означал признание первенство Нави и первенство «купеческого» Велеса. Происходило некое переворачивание сакральных реалий, когда душевное подменяло собой духовное.
Исследователи реконструируют «Основной миф индоевропейцев», который более всего сохранился у славян и балтов. Согласно ему, происходит некое циклическое сражение между Богом Грозы и его Противником (древнейшая основа *uel). Последний находится у корней Мирового Древа, но лезет наверх (переворачивание реалий). Бог Грозы (у славян – Перун) бьёт Противника (у славян – Велеса, «uel»-еса) молниями, препятствуя данной метакосмической инверсии. В договоре русов великого князя Святослава (971 год) читаем: «Если же не соблюдём мы чего либо из сказанного раньше, пусть я и те, кто со мною и подо мною, будем прокляты от бога, в которого веруем, – от Перуна, и Волоса, бога богатства...».
Здесь Перун ставится выше Велеса и обозначается как Бог, «в которого веруем». Что же, получается, в Перуна верят, а в Велеса - нет? Но ведь и Велес обозначен как именно бог, и от него, в случае, несоблюдения, тоже положено проклятье.
Как представляется данное противоречие можно разрешить следующим образом. Велес, чётко обозначенный в договоре именно как бог богатства рассматривается как некая персонификация части. Эта часть неразделимо связана с Целым, которое первенствует. Но и Часть, и Целое всё-таки – «боги», они стоят рядом, находятся в равновесии.
6. Купец Правда и купец Кривда
Далее следует сказать, что у славян существовало чётко обозначенное представление о праведном и неправедном богатстве.
И, в данном плане весьма показательная небольшая, но весьма и весьма содержательная сказка: «Жили два купца: один кривдой, другой правдой; так все и звали их: одного Кривдою, а другого Правдою. «Послушай, Правда! – сказал раз Кривда. – Ведь кривдою жить на свете лучше!..» – «Нет!» – «Давай спорить?» – «Давай». – «Ну, слушай: у тебя три корабля, у меня два; если на трёх встречах нам скажут, что жить правдою лучше, то все корабли твои, а если кривдою, то мои!» – «Хорошо!..»
Все, выражаясь по-современному, респонденты отдали предпочтение Кривде, и Правда вынужден был отдать свои корабли. Но ночью он случайно подслушал разговор чертей, которые хвалились своими злодеяниями. Правда исправил и данные злодеяния, в результате получив от царя уже пять кораблей. Кривда тоже попытался подслушать чертей, но был ими разорван в клочья. Вывод был сделан следующий: «Так и выходит, что правдою-то жить лучше, чем кривдою». (А. Н. Афанасьев. «Народные русские сказки». - М.: Альфа-книга, 2008)
У славенороссов Правда и Кривда были не какими-то абстрактными моральными понятиями, но являлись двумя полюсами всей нашей реальности – бытийным и небытийным последний правильнее было бы назвать анти-полюсами. И весьма характерна их персонификация. В «Голубиной книге», во фрагменте, повествующем о битве Правды и Кривде, читаем: «Не два зверя сходилися, не бел заяц и не сер заяц».
Пусть никого не смущает утверждение о том, что это не зайцы. Перед нами некие важные космологические реалии, выраженные в образе зайцев.
В дохристианские времена данные космологические реалии обожествлялись – их называли Белобогом и Чернобогом. Но и после имелась ввиду не моральная абстракция, но субъектная конкретика.
Итак, Кривда отождествляется с неправедным богатством. Здесь указывалось именно на кривизну, на змеиность. («Мир Людей и Мир Теней». – Глава 5. «Денежный Змей»)
7. Община-мир
Теперь о конкретной социальной проекции указанного равновесия. Как представляется её следует искать в общине. Русская поземельная община органично сочетала общую собственность на землю с личными наделами. Кроме того, существовали общинные угодья (леса, луга), а пострадавшим (засуха, пожары) членам общины оказывалась «помочь» всех других общинников. Как представляется, здесь Часть именно выражала Целое, Целое утверждало Часть.
И в случае с общиной «социология» плавно переходит в «космологию». В данном плане стоит вспомнить интереснейшую старинную поговорку: «мир – большой человек». Это про общину, которая рассматривалась как некий целый мир. А «большой человек» - это память о тотальном Субъекте, о Первочеловеке, Пуруши, Адаме-до-Грехопадения. Находясь в Раю, изначальный Антропос обладал абсолютной Полнотой. Однако, как уже было показано выше, в результате Грехопадения произошёл «Большой Взрыв» и вместо райской Земли возникла «вселенная осколков».
Общинное сознание хранило память об изначальном Субъекте, отсюда и персонификация мира-общины. Община – образ райского единства и полноты, здесь всё родное и близкое, всё как бы находится внутри некоей соборной личности – как некогда было в раю, в плероме изначального Адама.
Отсюда и «фонетическое» совпадение с миром, понимаемым как отсутствие войны и вражды. Именно мир-община призван установить социальный мир, обеспечить равновесие части и целого, личности и коллектива. («Метафизические основы русского социализма»)
Конечно, на практике какой-то идеальной гармонии не наблюдалось, более того, мир подтачивался ростовщиком-миро-едом, чья активность вписывается в логику «космического всепожирания». («Метафизические корни рационализма». – Глава 5. «Всепожирающий Объект»)
Но идеал чётко очерчен, к нему надо двигаться, готовить возрождение общины на новом технико-экономическом уровне. Особое внимание следует обратить на коллективные предприятия (народные предприятия, производственные кооперативы), где собственность принадлежит всем (Целое), но и каждый работник выступает как собственник (Часть, выражающая Целое). Сама общая собственность не дробиться, её часть не отчуждается. («Метафизические основы русского социализма»)
При этом, новая община – территориальная и производственная – могла бы местом взаимодействия и с частным собственником, и с государством.
Наряду с малым пространством мира-общины существует и Большое Пространство мира-страны. Русь, Россия также воспринималась как целый мир. У Владимира Даля «русь» - это и «белый свет, мир людей». Страна таким образом считалась некоей вселенной, образом всей вселенной, которая символически выражалась в родной стране, полностью в ней содержась, но не являясь, в то же время, ей тождественной. И об этом великолепно написал Сергей Глинка в 1808 году:
«Жить для Отечества, вот бытие одно;
Нам счастье от небес в нем истинно дано.
Мечтатель говорит: «Я гражданин вселенной»,
А русский: «Край родной - вселенная моя...»
У этой Большой Общины есть свой конкретный Большой Человек, символизирующий изначального Первочеловека. Это – Царь, в плероме которого множество подданных персонифицируется, обретают единый Лик (отсюда и Царственное «Мы»).
Таким образом, большой человек-община уже во многом личностен, в отличие от аморфных «масс» или крупных «ассоциаций». В плероме Большого человека-страны эта персонификация ещё более усиливается и конкретизируется.
