Шорохов А.А. Бранная слава. Военная проза. Фронтовой дневник. Стихи / Алексей Шорохов. М.: Вече, 2024. 384 с.: ил. (Zа ленточкой).
Книга Алексея Алексеевича Шорохова «Бранная слава» стала одним из открытий в современной русской прозе. Спустя два года после начала СВО в отечественной литературе появился целый ряд художественных произведений, где автор попытался комплексно, насколько это возможно на день сегодняшний, осмыслить состояние современного человека в России, экзистенциальное положение народа, проживающего на территории великой державы в период большого геополитического передела.
Шорохова следует назвать человеком, который собственным примером смог показать, что писатель-патриот является не только «ревнителем пера», но и защитником Родины: он организовал большой проект доставки гуманитарной помощи на фронт, воевал под огненным Бахмутом и получил ранение.
«Бранная слава» разделена на несколько частей: проза, статьи и очерки, фронтовой дневник и поэзия. Наиболее важной стала первая, состоящая из цикла военных рассказов и двух повестей — «Бранная слава» и «Младенца Георгия…».
«Ещё не остыло. Ещё не отболело»
Повесть «Бранная слава» самим автором называется военной. Но Шорохов начинает произведение как бы с конца, с момента ранения главного героя с позывным Аким. Читатель не сможет найти в тексте полноценных батальных сцен. О том, почему Алексей Алексеевич частично избегает данных событий, следует упомянуть позже.
После серьёзной травмы Аким и его боевые товарищи отправляются в госпиталь, а затем далее: кто — обратно на фронт, кто — в отпуск, а кто — домой. Период реабилитации для бойцов становится промежуточной точкой, судьбоносным Рубиконом. Они, побывав в пекле войны, укрываясь от вездесущих дронов «Баба Яга», ракет ATACMS, должны заново делать выбор, который намного сложнее, чем у обычных жителей нашей страны. Хотя поступки некоторых героев на фронте предвосхищают их поведение в госпитале. «Снайпер от бога» Шрек после тяжёлой травмы колена улетает воевать в Сирию, пойманный зэк-дезертир Волк сбегает и из больницы.
А вот судьба Акима складывается по-иному. С одной стороны, он отдаляется от войны: распределительный госпиталь в Светлодарске, госпиталь в Ростове, дом в Москве, путешествие по «Золотому кольцу». Однако с другой стороны, к раненому бойцу всё ближе и ближе приближается миг, который должен определить дальнейшую его жизнь. Без видимых проблем достаточно образованный Аким мог повторить путь бойца Яши, ставшего инвалидом, воспользовавшегося сиюминутной популярностью за «подвиг» и не выходящего из телевизионной студии. Однако в силу «солдатской этики» этого не произошло. Шорохов в нескольких высказываниях бойцов даёт понять, что воину неуместно становиться медиазвездой в то время, пока его сослуживцы продолжают мёрзнуть в окопах и доедать кашу с тушёнкой. Автор, выстраивая сюжетные ходы, сам толкает главного героя на то или иное решение, которое сначала может казаться безрассудным.
Вернувшись с фронта, солдаты понимают: война сделала из них другую часть общества. Им не кажутся патриотичными выступления сопливых певцов в обтягивающих штанах, телевизионные бравады на ток-шоу. На примере Акима автора сужает рамки. Герой, попав в госпиталь понимает, что война предрешила исход его семьи. Жена бойца решила не ехать к нему в Ростов из-за давно запланированного отпуска с матерью. На более глубоком уровне: супруги расходятся идейно. Эпизод с женой отражает не только личную трагедию, но и трагедию общества. При всей «милитаризации» ТВ, количествах просмотров на каналах военкоров, патриотических вывесках на улицах война для большинства жителей России — дело не первое и даже не второе. В наиболее близких к СВО регионах прилёты дронов, фронтовые сводки являются лишь фоном.
Вывернутый наизнанку солдат Аким остаётся один в многомиллионной стране. Герой не может жить в старом обществе и едет в самое сердце России, желая найти ответы на вопросы, которые ему задавала каждый день судьба. Да, именно путешествие по «Золотому кольцу» обязано направить раненого солдата. Аким встречает уроженку Мариуполя, журналиста Дашу. Именно любовь направляет свет на сцену, и мы отчётливее видим образ героев. Он — доброволец, побывавший в окопах, но не разучившийся чувствовать; она — беженка, которую засасывала Москва. Их отношение символичны многовековой истории нашей страны: «встреча» и союз России и Донбасса, недолгая разлука и… Семья навсегда, «новая жизнь»? Пожалуй, так. «…она сидела чутко прислушиваясь к себе, внутри неё творилось что-то очень, очень важное. Она пропустила восторженную, полную красивостей реплику Егора и услышала только последние слова.
— Да-да, — повторила она, — новая жизнь...
И почему-то заплакала».
А символ новой жизни, несомненно, — ребёнок. В повести Шорохова есть два мира — мир разрушений и мир, где возможно рождение новой жизни, воплощённый в герое, который через войну встречает любовь и обретает свет.
Но глобальная война после СВО не закончится. Вся жизнь человека состоит из внутренних спецопераций, баталий, меморандумов , мирных соглашений. Но пока герои «Бранной славы» выбрали любить, любить в войну, любить, воюя внутри себя. «Правды не там, не там не было. Не было её и посередине, как гласит трусливая обывательская мудрость. Правда о войне была только на войне…» В Евангелие от Матфея говорится: «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что очищаете внешность чаши и блюда, между тем как внутри они полны хищения и неправды (Мф.23:25). Фарисей слепой! очисти прежде внутренность чаши и блюда, чтобы чиста была и внешность их (Мф.23:26)». Именно «очищение внутренности» видим мы у героев Шорохова. Ну и, конечно, пара невольно соблюдает один из основополагающих советов Христа: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Мф 22:37–40).
Если возвращаться к конфликту реальному, то, как мы уже упомянули, полноценных боевых сцен в «военной» повести Шорохова, считай, и нет. «Подвиг», где Яша потерял ноги? Эвакуация «Вихря» на «буханке» и смерть Соболя? Наверное, нет. Сегодняшняя война по-настоящему историческая. Сам автор говорит так: «И совсем редко дело доходило до стрелкотни. Девяносто процентов ранений было осколочными. Пулевые на фронте стали редкостью. А вот осколки выкашивали народ люто». Во-вторых, что более важно, Алексей Алексеевич сознательно избегает боёв в силу «солдатской этики». Он не желает изображать русского солдата Терминатором или Рэмбо. «Аким выключил мобильник и подумал о своих. Казачок, получивший осколок под Курдюмовкой, — уже в строю, идёт с ним в колонне, гигант Зима, поймавший кассетные куски железа в Мироновском — тоже здесь <…> Командира, у которого осколок два сантиметра не дошёл до позвоночника, арамидный разгрузочный пояс спас — даже не госпитализировался, трясёт сейчас своей рыжей бородой над картой, думает. Пытается угадать, какую следующую задачу нарежут ему генералы». У героев войны зачастую нет имени, это большая сила русского народа.
«И становилось светло и тихо в душе»
Рассказ «Жираф», размещённый автором перед «Бранной славой» в некотором плане предвосхищает повесть. Солдат Седой, как и Аким, — русский доброволец, он воюет на Кинбурнской косе. Лиля (позывной «Жираф») работает санитаркой. С Дашей из «Бранной славы» их роднит «промежуточное» положение, процесс изменения сознания после модной московской жизни.
Шорохов сводит героев на фронте. И Седой, и Жираф чувствуют метаморфозы: война смывает внешний слой, выпускает наружу внутреннего человека, желающего жить, веровать не «болтовней», а «делом». И это чувство, возникшее в важном историческом месте русской истории, раскрывается как в «мирное» время на фронте, так и непосредственно в бою.
Оказавшись на далёкой Кинбурнской косе, где сосны закрывают всё живое от бытовой возни, интернета и т.д., пара начинает сближаться. На небольшом пространстве у Чёрного моря Шорохов изображает Эдем, по которому носятся сказочные зайцы, буйные кони и даже настоящий жираф. Но райский сад понемногу начинает уничтожаться. Злые силы наступают со всех сторон. Но, как мы знаем, при сжатии возникает и эффект отталкивания, взрыва с огромным выплеском энергии. Причём это касается не только сугубо физических явлений, но и социальных. Сколько лет Донбасс терпел нападки от украинской власти? Такое обширное «давление» с обстрелами мирных городов, убийством детей, отменой русской культуры явилось, пусть и с задержкой, в виде Спецоперации.
Переломным моментом в рассказе Шорохова стала сцена охоты, где возлюбленные натыкаются на несколько трупов животных. Эдем окончательно разрушился, смерть настигла и зайцев, и коней, и жирафа. Но именно в этот момент мы узнаём, что у главной героини «будет ребёнок». «Его покоробило, как именно она это сказала. "У меня будет ребёнок". Не растерянное "я беременна" или "что делать?", не испуганное "я, кажется, залетела", а твёрдое и выверенное: будет!» Далее судьба героев очевидна. Всё та же война во имя жизни.
«Она знала, что они живы»
Эпиграф рассказа «По ту сторону глины» явно отсылает нас к Книге Иова: «Вспомни, что Ты, как глину, обделал меня, и в прах обращаешь меня?» Именно через данную цитату следует давать объяснения к сюжету и композиции произведения. Но для начала восстановим канву событий.
«По ту сторону глины» строится на двух сюжетных линиях. На фронте бойцы не могут уже два месяца забрать тело товарища по прозвищу Узбек, оставшееся в «ничейной» зоне под постоянным наблюдением вражеских дронов и артиллерии. Он будто «живой», пока лежит там, и его возвращение становится делом чести для батальона.
Параллельно описывается жизнь Узбека и его матери Анны Михайловны: трудная судьба в позднем СССР и постсоветской России, вера, потери отца (мужа) и друзей, посадка (сына), а затем его возвращение на войну добровольцем. Но давайте теперь вернёмся к цитате из Книги Иова.
У Иова глина — это материал, из которого Бог творит человека, а прах — то, во что человек возвращается после смерти. У Шорохова глина буквально присутствует в пейзаже войны: глиняный карьер, «желто-рыжая глина развороченного "Казбека"», вязкая земля могилы. Узбек лежит «по ту сторону глины» — т.е. уже в той границе, где жизнь переходит в смерть.
Иов в своей жалобе напоминает Богу: Ты сам меня сделал, а теперь разрушаешь — то есть трагедия жизни и смерти осознаётся не только как часть замысла Творца, но и как испытание. В рассказе глина и снег закрывают следы войны, смешивая живых и мёртвых в одном ландшафте, как бы уравнивая их. Человек, созданный из «глины», в итоге снова становится частью её — буквально в земле, и метафорически, в забвении.
У Иова есть такой подтекст: даже если тело превращается в прах, человек надеется на память и милость Бога. У Анны Михайловны, матери Узбека, то же самое: смерть и утрата телесная не равны окончательному исчезновению. В её памяти муж и сын «живы». Для неё это не отрицание фактов, а вера, что в какой-то глубокой реальности они продолжают быть.
В Иове речь идёт о диалоге с Богом, возвышенной метафизике. У Шорохова — пронизанная деталями хроника войны, где «глина» — это не только образ, но и физическая субстанция, в которой застревают тела, техника, и куда падает снег. Но за этой конкретикой стоит та же главная мысль: созданный из глины человек неизбежно возвращается в неё.
Итого
Все произведения из прозаического цикла Алексея Алексеевича не будем разбирать, а всё-таки оставим возможность читателю познакомиться с ними самостоятельно. Но подведём всё же некий закономерный итог.
Шорохов всегда выводит на первый план конкретных людей — бойцов, их семьи, матерей, друзей. Но за ними проступает масштаб войны и судьбы страны. Личная судьба (например, Анны Михайловны или отдельных солдат) становится отражением исторической драмы.
В описанных нами рассказах и повести важно не только событие (бой, смерть, победа), но и то, как оно будет сохранено: в памяти близких, в народном слове, в судьбе России. Память павших, о символической «земле», которая принимает и хранит жизнь, кровь и историю, — это один из главных лейтмотивов книги Алексея Шорохова. Бранная слава о русских бойцах будет сохранена в сегодняшнем дне и в скрижалях вечности.
Андрей Нейжмак
Публикация: Родная Кубань
